Похищение Европы

– Эта информационная войнушка уже достала, – сетует Командор на то, что с каждым днём всё труднее становится докопаться до правды. – Запомни, малой – это та война, в которой бомбометание производится при помощи дерьма. Не в тебя метнули? Отлично! Промахнулись? Замечательно! Надо зигзагами как по коровьему пастбищу ходить? Фигня в сравнении с мировой революцией! Вопрос не в этом, а в том, как правду искать? Целят-то в неё. Вот и лежит она как в той старой рекламе – под толстым-толстым слоем совсем не шоколада: где может – обтекает, где не может – впитывает, а тот, кто хочет до неё докопаться – гребёт лопатой.

Голос у старика низкий и спокойный – из тех, которые даже по телефону вызывают невольное уважение, несмотря на то, что ты не знаешь собеседника и даже не видишь его. Взгляд не суетливый, жесты на первый взгляд могут показаться даже скупыми, но Командору они и не нужны – он умеет подчеркнуть мысль взглядом, едва приметным движением бровей, нужной интонацией или небольшой, но многозначительной паузой.

– На это и ставка, малой, – продолжает он. – Накидать столько дерьма, чтобы стало противно в нём правду искать. Знаешь, сколько тонн породы надо просеять, чтобы извлечь тридцать грамм золота?.. Семнадцать тонн, малой. Сем-над-цать! Думаешь, была бы золотая лихорадка на Клондайке, если бы пришлось тоннами ворочать не породу, а дерьмо?.. Жди! Пошли бы только самые отмороженные, да и те скоро запыхались бы.

Старики изо всех сил пытаются быть над схваткой, заставляя меня шерстить паутину по полной программе: российские и украинские сайты, молдавские и румынские, переводы из мировой прессы, вещающие на русском языке западные «голоса». Они уже давно учат меня не верить ни газетам, ни телевидению, ни радио.

– Собирай как можно больше информации, анализируй, сопоставляй и только потом делай выводы, – вторит Командору дядя Павел. – И плюй на авторитеты, если чувствуешь, что они пытаются манипулировать тобой, иначе превратишься в зомби, – он скрючивает пальцы по подобию птичьих лап, иронично подмигивает. – А жить с зомби в одном подъезде мне как-то не по себе.

– Уже само по себе то, что врут – страшно, – добавляет Командор. – Но страшнее всего, когда это делают те, кого ты считал иконой свободы и демократии. Вот скажи, что важнее – свобода слова или совесть слова?

– Ну так… это… – сомневаюсь я. – Они вместе должны быть.

– Вот, – поднимает указательный палец Командор. – Они как две сестры-близняшки – куда одна, туда и другая. А как объяснить это тем, кто из свободы делает любимую дочурку, а из совести постылую падчерицу?.. Запомни, малой: нет такой свободы и демократии, которые не были бы попраны ради геополитических соображений. А как завуалировать это попрание, или вывернуть его наизнанку и превратить в великое достижение – об этом знают газетчики и телевизионщики. Мотай на ус.

У меня в закладках около двадцати новостных сайтов, по которым мы ежедневно стараемся пробежаться. Это дело порой затягивается на несколько часов, особенно когда старики добираются до аналитики, но в этот раз не ушло и секунды, – Командор только поудобнее пристроился на подлокотнике кресла, как голос тёти Ларисы – жены Командора – прерывает попытку:

– Рома! Ты здесь?

Командор не отвечает, зная, что жена не позднее чем через десять секунд заглянет за угол сарая. Кому как не ей знать места, где может прятаться от неё муж.

– Привет, Денис. – В одной руке у тёти Ларисы карандаш с ластиком на конце, в другой – лист газеты «Аргументы и Факты», сложенный так, что виден только кроссворд.

Она на пять лет моложе Командора и хоть не стройна как девочка, но для своего возраста – полный вперёд! Даже морщинки и лёгкие одутловатости на её лице говорят о том, что в молодости она была настоящей красавицей. А ещё она блондинка, которая вопреки предубеждениям умна и начитана. «Натуральная» – любит уточнять она, пальцами взбивая на затылке короткую модную причёску.

Переведя взгляд на Командора, тётя Лариса помахивает карандашом, указывая себе за спину.

– Там дочка его приехала! Пакеты какие-то понесла, наверное, еду для строителей. Может с ней поговорить?

Я закрываю ноутбук, боясь пропустить хоть слово, ибо речь идёт о той, из-за которой я вспомнил о стервах.

– Что она решает? Соплячка. – Командор с тоской глядит на закрытый ноутбук, но через секунду решительно встаёт. – Ладно! Дети не отвечают за родителей, но другого выхода не вижу.

Вслед за тётей Ларисой он скрывается за углом сарая. Шлёпанцы до самого подъезда решительно хлещут по пяткам, будто лепят пощёчины направо и налево, и только один раз им отвечает чугунный стук неплотно прилегающего канализационного люка.

Взяв под мышку ноутбук, иду к подъезду и я, правда, не для того чтобы поучаствовать в споре, а чтобы понаблюдать со стороны. Трое против одной – это уже перебор, будь она тысячу раз стервой.