Похищение из сераля

Ужинать Агата решила в их ресторане. За ней увязались и Адольф с Изольдой, сиявшие как новенькие серебряные кроны и по любому поводу ухватывающие друг друга за руки. Говорила, в основном, новообращенная автомобилистка, с лица которой не сходила улыбка.

— Представляешь, Макс, — частила она, — я сама проехала под вечер всю трассу: от Брайтенштайна до Земмеринга! Конечно, со скоростью черепахи и пару раз на поворотах «глохла», но Саша почти ни разу не хватался за руль! Подтверди, «графинчик»!

— Да, княжна необыкновенно способная ученица, — солидным баском сказал Саша. — При езде в гору нужно ловко манипулировать переключением скоростей, и она с этим справилась почти на «отлично». А уж с горы мчалась как норовистая кобылица! Вот тут мне пришлось несколько раз вмешаться…

— Оказывается, с горы ехать значительно труднее, — смущенно подтвердила Агата. — Эти деревья так и лезут под колеса! Но Саша меня отлично подстраховывал. Он вообще лучший учитель на свете: терпеливый как слон и ругается исключительно интеллигентно!

Меж тем ужин продвигался вперед, а поскольку аппетит все молодые люди нагуляли отменный, поданные кушанья были вскоре сметены. Расставаться никому не хотелось, но заняться в ресторане, лишенном музыкантов, было вроде бы нечем. Впрочем, Макс это обстоятельство предвидел и успел подготовиться (сделав заказ в Париж еще в Млада Болеславе).

— Кельнер! — позвал он. — Поставьте на граммофон вот эту пластинку…

— Что за пластинка? — мигом спросила Агата.

— Это аргентинское танго «Ла мороча», которое сейчас в Париже активно учатся танцевать все круги общества.

— Танго? Впервые слышу. А что означают слова «ла мороча»?

— По-испански это «брюнетка». Но давайте послушаем его.

И вот под сводами отеля «Бельведер» зазвучала экзотическая аргентинская музыка в исполнении скрипки и аккордеона. После первой, инструментальной части взбудораженная Агата зашептала на ухо Максиму:

— Какой чудный рваный ритм! Его же задает аккордеон?

Но тут в мелодию влился чарующий голос певицы и Агата вновь зашептала:

— О чем она поет? Вы знаете? Вы же переводчик…

— Я списал и перевел ее слова на немецкий, — шепнул в ответ Городецкий. — Возьмите листок и читайте…

Вот этот текст, господа:

— Это я — брюнеткаОчень грациозна— И очень известнаВ нашенском кварталеЯ своим соседям

Очень рано утромПредложу душевноГорький симаррон (чай матэ)Сладко и умильноНа пороге хижиныПою очень стильно.Ну а мой владыкаВыводит на тротуарРысистого коняЯ — аргентинская брюнетка, та, что не чувствует сожалений

И проводит жизнь весело со своими песнямиЯ — нежная подруга благородного портового гаучоИ лелею жизнь своего владыки.Это я — брюнеткаИщу горящим взоромТого, кто чувствует в душеОгонь любви.Я лишь креолитоБлагородных и храбрыхЛюблю со всем пыломМоей души.

В моем любимом ранчоСеребристой ночьюПою на ветер с чувствомПро милую странуИ мою верную любовь.Я — аргентинская брюнетка, та, что не чувствует сожаленийИ проводит жизнь весело со своими песнямиЯ — нежная подруга благородного портового гаучоИ лелею жизнь своего владыки.

— Вы, конечно, умеете танцевать это танго? — спросила Макса княжна Ауэршперг после остановки пластинки. — Я хочу сейчас же его разучить!

— Если господа и дамы, ужинающие в ресторане, будут не против, я могу его показать, — громко произнес Максим.

— Просим, — сказал после небольшой паузы седовласый господин, сидящий в компании с благородного вида дамой такого же возраста.