Похищение Муссолини

– Она в трагическом, м-да, м-да, состоянии. В этом я с вами согласен. Однако не по вине генералитета. Вовсе не по вине, м-да, м-да, генералитета. Перед вами тот жестокий случай, когда судьбу армии, м-да, м-да, начали решать политики. Как видите, это кончилось тем, чем кончается всегда, когда штатские суют, м-да, м-да, свой нос в дела военных стратегов.

– Вот именно: стратегов, – не отказал себе в удовольствии Скорцени.

– А что касается маршала Бадольо, то он, м-да, м-да, всегда лишь…

– Не будем беспокоить труп маршала, – не дал ему завершить эту утомительную тираду Скорцени.

– Труп?! – ужаснулся Солетти. – Вы считаете, что?..

– Политический, естественно. Пока что только политический.

– Понятно, м-да, м-да, понятно.

– Но как только Муссолини снова придет к власти, он станет вполне реальным трупом. А маршальские мундиры оденут те генералы, которые остались верными дуче. Только те, что остались верными ему, генерал. Вот так. Но пока что займемся повторением.

– Я бы очень, м-да, м-да, просил.

– Итак, высаживаемся на высокогорном лугу, в противоположном конце которого стоит отель «Кампо Императоре». К тому времени наши люди уже будут рассредоточены по нему и готовы к бою. Однако они появятся в форме, которая лишь весьма отдаленно напоминает форму вермахта. Ваша задача: сразу же после высадки обратиться к командиру карабинеров с требованием не чинить препятствий, допустить группу британских офицеров к Муссолини и позволить увезти его на самолете. Вы будете обращаться к нему от имени короля.

– Значит, все-таки от имени короля, – промокнул платочком вспотевший лоб генерал. – Видите ли, ссылаться на короля…

– Это куда лучше, – пророкотал Скорцени, – чем потом, получив пулю в живот, ссылаться на Бога. Поэтому говорить с офицером охраны вы будете от имени своего, – иронично поморщился эсэсовец при слове «своего», – извините, короля. И при этом размахивать листом бумаги, доказывая, что это не что иное, как письменное распоряжение короля и маршала Бадольо.

– Но этот обман легко раскрыть.

– А еще сообщите им, – не стал заострять на этом внимание Скорценн, – что в горном массиве Гран Сассо сосредоточились значительные силы чернорубашечников, пытающихся освободить Муссолини. Они перерезали все подходы к Абруццо и с минуты на минуту начнут штурм ее вершины. Штурм, в ходе которого вся охрана будет перебита или сброшена с гор, а Муссолини похищен.

Выждав несколько секунд, пока Солетти усвоит «урок», Скорцени продолжал в том же духе.

– Кроме того, что я вам сказал, генерал, вы можете выкрикивать все, что угодно, В пределах игры, разумеется. Главное, делать это как можно увереннее, смело приближаясь при этом к отелю. Я со своими людьми, под видом английских парашютистов, буду следовать вместе с вами. Не думаю, чтобы кто-либо из карабинеров решился стрелять в самого генерала Солетти. Которого, конечно же, хорошо знают в итальянской армии.

– Да, но… командир батальона, который несет охрану отеля, вряд ли знаком со мной, м-да, м-да, лично.

– Так мы ему напомним о вас, генерал! Мы напомним ему! – Стукнул кулаком по столу Скорцени. – Поверьте, в этом деле у моих людей накопился солидный опыт. Все, мой генерал. Да, одно замечание. Не нужно поминутно выхватывать из кармана платок и вытирать пот. На вершине довольно прохладно. На жару это не спишешь. Карабинеры еще, чего доброго, решат, что вы слишком волнуетесь. В Италии это, говорят, плохая примета.

– Извините, не приходилось слышать, м-да, м-да, – неуверенно проговорил Солетти, доказывая, что с юмором у него все в порядке.

– Как, впрочем, и в Германии. О чем мне не хотелось бы напоминать вам дважды.

Солетти удрученно посмотрел на гауптштурмфюрера, нервно смял уже изрядно потемневший платок, который он действительно выхватывал через каждые две-три минуты, и поднялся.

– Я решаюсь на этот шаг только ради спасения Бенито Муссолини, к которому питаю личную, м-да, м-да, симпатию. Лич-ну-ю! Иначе я никогда бы не пошел против маршала, м-да, м-да, Бадольо.

– Маршалу Бадольо так и будет доложено. Он учтет ваше заявление.

Солетти побагровел еще сильнее, потянулся в карман за платочком, но в последнюю минуту сдержался. Однако Скорцени его реакция не остановила.

– Кстати, в большой политике, генерал, необязательно чувствовать себя должником того, кто помог вам сделать карьеру. Берите пример с того же Бадольо.

– Да, с Бадольо? – совершенно растерялся Солетти, не привыкший к такому обращению с собой.

– А почему бы и нет? Дуче буквально осыпал его милостями. Разве он не назначил Бадольо верховным комиссаром всей Восточной Африки? Не он сделал его генерал-губернатором всей Ливии? По существу, он положил к ногам маршала половину континента. Причем самую богатую ее часть. И что же, Бадольо это остановило? Не он ли стал тюремщиком своего покровителя? Подумайте над этим, генерал. Ибо сейчас самое время задуматься над своим будущим. Завтра может быть поздно. Завтра ваше будущее будут определять другие. Причем безо всякого снисхождения.

40

До вылета остается час двадцать пять.