Похищение с сюрпризом

Если он прав, и чародейка Кара – настоящая мать, выходила вот какая штука: от него она избавилась, отдала жестокому отцу, а дочку вырастила сама и магии научила. Обидно? Еще как! Дине, значит, судьба магички, а ему – унылая жизнь в монастырских стенах. Вряд ли Кара возражала против планов Уильяма Ла-Пьера отправить сына в монахи. Нет, на Дину он не сердился. Девчонка-то причем? Не она решение принимала. А вот матушке высказал бы пару-тройку претензий. Оставлять детей с теми, кому они даром не нужны, огромная ошибка…

****

После дня пути вынужденные путешественники решили провести несколько часов на постоялом дворе. Солнце село, Лизетта обернулась, и на всех троих осталась одна единственная лошадь. Гастон предложил поспать часа четыре, а потом убраться подобру-поздорову, пока вместо жены не появился огнедышащий дракон. Главное, еще одного коня купить. А там, когда наступит рассвет, решать, как поступить: двигаться дальше или прятаться с очередной необычной животинкой в лесу.

Увы, свободных комнат не нашлось.

- Завтра ночь купаний, - объявил хозяин. – Всё кругом переполнено. Можете, на сеновале переночевать, коли «ароматы» не смущают. Он над конюшней.

Гастон махнул рукой. Сеновал, так сеновал. Лишь бы поспать, да не под открытым небом. За последний час набежали тучи, до утра непременно прольется дождь. К сожалению, хозяин не преуменьшил, запахи снизу шли отнюдь не ароматные, но Гастон слишком устал, чтобы жаловаться. Лизетта тоже помалкивала, хоть и морщила нос.

- Какие же глупые эти люди, - проворчала Огонёк, пока Гастон делил на троих скудный ужин, который им смогли предложить: по ломтю хлеба с сыром, кусочек ветчины и кувшин молока. – Думают, что искупаются в особую ночь и от всех хворей излечатся.

- А разве это не так? – удивился Гастон.

Обычай купальной ночи он знал с детства. Мать, то бишь, Инесса Ла-Пьер не раз вывозила их с братьями на ближайшее лесное озеро – окунуться и оздоровиться.

- Конечно, нет. Купаться надо не завтра, а сегодня. Магам. А людям и вовсе необязательно. На них обряд не действует.

Она запихнула в рот свою порцию еды и направилась к выходу.

- Ты куда?

- В лес.

- На купания?

- Нет, - глазища сердито блеснули, мол, какой же ты бестолковый, всё же очевидно. –Надобно силу колдовскую укрепить, а то всё истратила. В лесу быстрее выйдет.

Гастон хотел, было, возразить. Нечего ребенку в одиночку шастать, но Лизетта качнула головой – не вмешивайся, девчонка знает, что делает.

- Ты, главное, до рассвета возвращайся, - попросил он.

Огонёк кивнула и, напевая песенку, поспешила в ночь.

Прежде чем отправиться на боковую, Гастон принес ведро воды. Ополоснул лицо и вышел наружу, чтобы дать возможность Лизетте заняться водными процедурами. Небо всё темнело. Вдали – над лесом – промелькнула молния. Может, зря Огонёк на ночную прогулку отправилась? С другой стороны, она всю жизнь провела в лесу. Видела и грозы, и метели. Должна уметь находить укрытие. Это людям непогода неприятна, а то и страшна. Маги, особенно лесные, такой «ерунды» не боятся.

Сверху упало несколько крупных капель, и Гастон поморщился. Не из-за дождя как такового, а из-за воспоминания о последнем пребывании под ним. В ту памятную ночь они с герцогом Себастьеном отправились в красный замок – похищать богатую девицу. Знал бы он, как всё обернется, сидел бы в ссылке тихо, как мышь. И носа из обветшавшего замка не высовывал. Рано или поздно старший герцог Винзур сменил бы гнев на милость, простил бы отпрыска, и тот вместе с приятелем вернулся б в столицу. Жизнь пошла бы своим чередом.

Хотя…

Гастон вдруг задумался о том, как бы всё сложилось, не случись судьбоносное похищение Лизетты. Всё верно, он бы вернулся в столицу, сносил бы, как и раньше, беспочвенные папенькины претензии с оплеухами, пресмыкался б перед так называемым другом, терпя капризы и сумасбродства. А еще женился на Сабине, которую б делил с молодым герцогом. Пребывал бы в «счастливом» неведении и оставался тюфяком. Перспектива отнюдь не радужная. Да, нынче тоже радоваться нечему, но у него есть свобода выбора. Или ее иллюзия.

Дождь усилился, и Гастон, уверенный, что жена закончила с умыванием, юркнул назад – под крышу. Сделал пару шагов и замер, зачарованный представшей картиной. Лизетта в одной нижней юбке склонилась над ведром с водой. Светлые пряди вились по обнаженной спине, напоминая пружинки. В облике ощущалась легкость и стать, как в первую встречу, когда девушка босиком танцевала в беседке в проливной дождь. У Гастона перехватило дыхание, почудилось, от кожи жены отходит серебристое свечение. Он с трудом поборол желание протянуть руку и коснуться ее – бархатистой, мягкой.

Под ногами скрипнула дощатый пол. Лизетта развернулась. Вскрикнула и прикрылась руками. Но Гастон, хоть и отвернулся в тот же миг, успел разглядеть всё, что надо. Точнее, то, что не надо. Каждый изгиб.

- Прости! Я…я… думал, ты того… закончила. А там льет, как из этого… ну…

Треклятое название совершенно вылетело из головы, вытесненное притягательными формами жены. И неважно, что этот самый предмет обихода стоял неподалеку.