Похищение со многими неизвестными

Три бетонных ступени вели к железной двери под вывеской «Ломбард». За прочной дверью оказалось помещение, разделенное на две части стеной с окошком и небольшой зарешеченной витриной, где в свете ламп были выставлены на продажу ювелирные украшения. За окошком к своему удивлению Петелина увидела не крепкого охранника, а настороженную женщину лет шестидесяти. Обстановка скорее напоминала почтовое отделение или библиотеку, чем место, где посетители получают деньги за сданные драгоценности.

Елена поздоровалась, показала служебное удостоверение и выложила перед товароведом копии квитанций похищенных в банке предметов. Дама на них даже не взглянула.

— Хотите сдать кольцо? — спросила она, скользнув взглядом по руке следователя.

Петелина быстро поняла, что имеет дело с запрограммированным на «ничего не знаю» клерком, и шепнула Лоськову: «Позвони Бахлину». Электромагнитный сигнал метнулся в Москву и вскоре вернулся обратно, трансформировавшись в зуммер телефонного аппарата товароведа.

Недоверчивая физиономия исчезла из виду. «Да. Я поняла», — донеслось до Петелиной. Когда в маленьком окне, как в рамке фотографии, вновь появилось лицо товароведа — это была совсем другая женщина, с виду добрая и отзывчивая.

— Меня зовут Клавдия Ивановна, — с мягкой улыбкой представилась она. — Что хотите узнать?

Сразу выяснилось, что говорить о своей работе Клавдия Ивановна может часами.

— Я четвертый десяток в этом бизнесе. Начинала еще в советском «Мосгорломбарде». Тогда в отделении до сорока человек работало, а сейчас — я да охранник. Да и тот мне нужен только при инкассации. Он обслуживает весь торговый ряд.

— Справляетесь? — поддержала разговор Петелина.

— Самый главный человек в ломбарде — товаровед. Прежде всего, я должна быть экспертом. Уметь оценить ювелирные изделия на глаз, с помощью надпилов и реагентов распознать фальшивку. Еще я должна быть психологом. Смотрю на посетителя и угадываю, планирует клиент выкупать кольцо и цепочку или не вернется за ними. Если пришел, чтобы избавиться от золота, даю ему поменьше денег. Если вернется — побольше. Проценты ведь он тоже заплатит. Я многих здесь знаю, изучила. У хорошего товароведа своя клиентская база. Некоторые люди приходят не в тот или иной ломбард, а к тому или иному человеку. Ко мне.

— Разве вам не выгодно, чтобы золото осталось у вас? Вы же покупаете его по цене лома.

— Так и продаем не намного дороже. Основную часть прибыли ломбард зарабатывает на высоких процентах, а не на распродаже золота. Мы даем кредит на месяц. Если клиент не возвращается, изделие выставляется в витрину ломбарда, и его можно купить.

— А до тех пор изделия хранятся в вашем сейфе?

— Не все. Некоторые изделия отправляем в наш банк.

— Какие же?

Товаровед замялась:

— Меня предупредили, что с вами можно говорить откровенно.

— Не можно, а нужно, Клавдия Ивановна.

— Ну что же… Я уже сказала, что отчасти психолог. Если вижу, что человек принес ворованное, а такое бывает, то расплачиваюсь по минимуму. А изделия отправляю на передержку в банк. Будто их и не было. Вместе с квитанциями.

— Так было и с этими вещами? — Петелина указала на квитанции, возвращаясь к интересующему ее вопросу.

Товаровед взяла квитанции, пробежала их взглядом:

— Да, помню я эту барышню. Она принесла сдавать антиквариат и норковую шубу.

— Когда это было?

— Дата на квитанции. Это была суббота, после шести вечера. Так как вещи ворованные, я оценила их по минимуму. Шубу отправили в наш холодильник, к осени выставят на продажу. А предметы на передержке в банке. Потом их оценят точнее.

— Вы уверены, что вещи были ворованные?

— На сто процентов. Девушка приперла сумку, набитую, как попало. Спешила, не торговалась. Я вам вот что скажу: когда человек решился на отчаянный шаг, это по глазам видно. Не ее это были вещи.

— Можете описать девушку?

— Худенькая, невысокая, темные волосы, короткая стрижка. Выглядит как подросток. Да и одевается соответствующе. Уверена, что модную шубу, которую она приперла, ни разу не надевала.

Петелина догадалась, о ком может идти речь. Она взяла телефон у Лоськова, связалась с Михаилом Устиновым и вскоре показала товароведу на дисплее присланную экспертом фотографию Ксении Савиной.

— Она. Точно она, — подтвердила Клавдия Ивановна. — Впервые ко мне зашла. Больше я ее не видела.

— Немудрено. В тот же вечер ее убили.

— Боже мой! — Клавдия Ивановна перекрестилась. — Я выдала ей пятьдесят тысяч рублей. Ее ограбили?

Вот и выяснилось, зачем Ксения Савина ездила в Звенигород и откуда в ее сумочке оказалась приличная сумма. Но почему Круглов ничего не сказал о похищенных антикварных предметах? Не хотел лишнего разбирательства? Труп в доме — куда уж больше.

— Спасибо, Клавдия Ивановна. Вы нам очень помогли, — поблагодарила Петелина.

— Вот что еще вспомнила. Через пару дней после этого в ломбард заходил один мужчина с этими квитанциями. С виду приличный. Сказал, что хочет выкупить вещи. Я подумала, что он из полиции, и все отрицала. На квитанциях нашего адреса нет. Они специальные для такого случая.

— Мужчина был высокого роста?

— Да.

— Какого возраста?