Похищение столицы

— Не знаю, не знаю. Может и такое быть, что мы с тобой его не поняли. Очень бы интересно знать, о чем они сейчас с генералом говорят.

За дверью раздались шаги, и в кухню вошел генерал. Красный весь и в расстроенных чувствах:

— Кофе нам — да покрепче!

Лида сварила кофе, разлила по чашкам и в чашку хозяина налила из пузырька каких–то капель. И отнесла. А когда вернулась, Катя припала к уху подружки, спросила:

— Что за капли ты ему налила?

И Лида еще тише прошептала:

— Снотворное. Я ему часто их подливаю, но не так много, как теперь.

Катя покачала головой: ну, девка!.. Раскрыла сумочку и вытащила оттуда пять тысяч.

— А это вам на жизнь.

Посидели обе, подумали. Катя сказала:

— А, может, лучше я твоему отцу отвезу. А то у тебя–то еще и отнять могут.

Умница — Лида кивнула:

— Да, так лучше будет.

И отдала деньги. Потом обняла Катюшу и со слезами на глазах проговорила:

— Я за тебя в огонь и в воду пойду!

Катя оттолкнула ее:

— Дуреха! Распустила слезы. Не за меня ты в огонь–то лезь, а за Родину. Знаешь, во Франции девица такая была — Жанна д’Арк. Ей и двадцати не было, а она весь народ на битву повела. Видела на картинах: сидит этакая королева на белом коне и рукой на Париж показывает. Дескать, прогоним врага из пределов Франции! А наша Зоя Космодемьянская: босая по снегу шла на смерть, а взгляд гордый и счастливый. За Родину умирала!.. А Лиза Чайкина! Марина Раскова! А тысячи других героинь, сражавшихся за Россию с немцами?.. Мы–то с тобой чем же хуже!..

Лида и совсем расплакалась. Махнула рукой, сказала:

— Хватит тебе распалять меня! А то я твоего генерала как котенка вот этими задушу!

И она показала крепко сжатые кулачки.

В кабинете генерала собеседники расположились далеко друг от друга; Грех сидел в кресле возле окна, из которого была видна кухня, и там, за неплотными занавесками, двигались тени женщин. Грех украдкой поглядывал на них, о чем–то все время соображая. Впрочем, успевал и обдумывать ответы на вопросы генерала.

— У вас, конечно, есть в Москве квартира и, наверное, дача — где вы собираетесь жить?

— Дачи у меня нет, но квартира есть, и не одна. Есть у меня жилье и в Петербурге. Я люблю этот город и часто там бываю.

— Нам нужно организовать охрану, — надеюсь, вы не возражаете?

— Возражаю, и — категорически!

Старрок сидел за своим столом и при этих словах откинулся на спинку кресла.

— Не понимаю вас! Почему?

— Тут и понимать нечего. Свою жизнь я не хочу вверять незнакомым людям. Я буду жить в России по своему плану и порядку. Но я реалист и понимаю: с вами надо ладить. Хотел бы иметь вас в качестве самого близкого друга и на случай беды обращаться к вам за помощью.

— Да, конечно, — пожалуйста, я счастлив иметь такого друга. И, если будет нужно, брошу всех своих подчиненных на вашу защиту, а в моем распоряжении не одна тысяча вооруженных людей. Кстати, есть и специально сформированный Русский отряд, которым командует майор Екатерина, с ней вы только что имели честь и удовольствие ужинать. Несмотря на свою молодость, она богата, имеет пошивочную фабрику и в наших делах отличается зрелым умом и неженской отвагой.

— Да, я ее знаю. И кое–что наслышан о ее делах. Но вы сказали: «Русский отряд». А какие же еще могут быть отряды в столице русского государства?

— О–о–о! Вы сильно отстали в понимании процессов, происходящих ныне в России. Да, по истории и по понятиям многих, Москва — русская столица. Но в наше время потоки людей стремительно движутся; в Москве стали продавать квартиры, и их покупают денежные люди, а русским, как вы сами знаете, деньги не даются. Так было и так будет. Русский человек — работник, но он не умеет считать и, тем более, торговать. И уж совсем не понимает, что такое кредит и процент. Теперь в Россию снова вернулась власть денег. А вместе с этой властью пришли и другие люди. В Москве чисто русских живет два миллиона, одна четвертая часть от всех жителей. А у власти русских и совсем нет. Начальник вашей главной тюрьмы Бутырки — и тот полковник Ибрагим.

— Вы сказали: вашей? Вы что же меня числите за рус- ского?

— Да, конечно. Нам давно известно, что вы русский. А фамилию вы, конечно, взяли для маскировки. И, может быть, с целью чисто тактической: быть поближе к людям, держащим высшую власть и владеющим деньгами.

— Угу, — неопределенно промычал Грех. — Может быть, и так. А вы скажите мне вот что: превращая Москву в Вавилон, вы не опасаетесь за судьбу свою собственную? Ведь те, которых ваша власть привела в Москву, они в судный час не пощадят и вас, новых хозяев столицы. А? Что вы скажете на этот счет?

— Мы так далеко в своих мыслях не идем. Мы не мечтатели, как вы, русские. Предпочитаем держать синицу в руках, чем журавля в небе. Потому и планов о всеобщем процветании мы никогда не строим.