Похищенный воин

Оли попыталась, но, вскрикнув, вновь рухнула на колени. В отчаянье я подлез под неё и, упёршись ногами, поднял кентавриссу на своих плечах. Тяжесть была ужасная, ноги подгибались и проваливались в гальку по щиколотку, спина, казалось, вот-вот треснет, но я не останавливался, пока не донес Оли до ущелья. Там я положил свою ношу и рухнул сам. Только когда закат зарозовел на горизонте, я встал, чтобы забрать свои вещи и оружие. По возможности я замёл следы. А над кентавриссой соорудил нечто вроде шалаша из веток дерева, срубленного монстром на берегу. Дерево напоминало можжевельник и так сильно пахло, что я подумал: оно отобьёт наши запахи. Ночь выдалась на удивление очень длинная. Мне показалось, что продолжалась она не менее трёх суток. В темноте сотни невидимых тварей проносились над ущельем. Огромные монстры бродили совсем рядом. У кентавриссы был жар. Лицо горело, губы пересохли. Она ничего не воспринимала и только твердила:

– Не убивайте меня, пожалуйста, не надо.

– Похоже, что копьё было отравленным. – Думал я. – Но как мне помочь Оли? У меня были лекарства для людей, и для лошадей, но вероятнее всего жительница другой планеты имела родство с теми либо с другими не более чем люди и лошади с крокодилом. Но если кровь у неё красная, и питается кентаврисса тем же чем и я, значит химический состав организма, скорее всего, такой же как у земных млекопитающих(В том, что она относится к последним сомнений не возникало.).

Я решил поставить кентавриссе капельницу. – Только куда? Лошади поставил бы в шейную вену, у человека нашел бы на руке. Но у больной не лошадиная шея, а колоть в руку я побоялся, решив, что в безсознательном состоянии Оли выдернет иглу. В конце концов мне повезло, и почти в полной темноте, при свете свечи, удалось найти вену на передней ноге кентавриссы. Капельница текла быстро. Через толстую иглу в вену пациентки вливалось два литра физ. раствора, по двести миллилитров концентрированной глюкозы и хлористого, по десять спазмолитика, анальгина, и витаминов. Оли расслабилась и заснула. Её дыханье стало ровным. Пластырь на ране кентавриссы окрасился в красный цвет, разбух и еле держался. Но когда я его снял – понял, что кровотечение остановилось. Я положив в рану заживляющую мазь, и заклеил чистым пластырем. Потом обработал и забинтовал передние ноги. Спать мне не хотелось. Несколько раз я выходил за водой. Благо, ручей был недалеко. Я мочил полотенце и обтирал свою пациентку. Когда тело Оли перестало гореть, я укутал её торс шерстяным одеялом. Разжечь костёр я не решился.

Глава 4

Рассвет застал меня, уткнутым в тёплый «лошадиный» бок. Сама кентаврисса не спала, полулёжа она смотрела на меня взглядом полным нежности и благодарности, синими и глубокими, как два горных озера глазами.

– Какая же она прекрасная! – Подумал я. – И какая огромная! – Вчерашние кентавры-враги, наверное в два раза меньше. Их человеческий торс начинался с талии, и окаймлялся в месте соприкосновения с конским телом лохматой рыжей гривой. Такая же грива росла у них вдоль позвоночника от холки до затылка. У Оли спина была ровная и гладкая. Торс был длиннее, он начинался не с талии, а с середины таза(хотя эта часть кентавриссы не являлась тазом, и имела совсем другие функции в теле инопланетянки). Это выглядело очень эффектно., ибо «таз» был широким под стать «лошадиной» грудной клетке, а талия тонкая, (стан кентавриссы имел форму песчаных часов). Никакой «юбки из гривы» у Оли не было. Бархат «лошадиных» плеч переходил в шелковую кожу девичьих «бёдер» и плоского живота. А холка сливалась с мышцами похожими на ягодичные(их верхней частью). Если и были кентавриссы у хищных, то уж точно не годились они Оли и в подковы. (Подков у неё правда тоже не было.) Я был просто счастлив, что смог спасти красавицу.

– Привет! – Алый рот Оли расцвел белозубой улыбкой. – С добрым утром!

– Привет. – Улыбнулся в ответ я.

Я поднялся, и Оли – тоже.

– Ты рисковал жизнью ради меня! И не бросил меня больную! Теперь моя жизнь и я сама принадлежат тебе. Я буду твоей служанкой, рабыней, кем захочешь. Я буду готовить тебе обед, возделывать твой сад, возить камни для твоего дома. Я жила у людей и умею всё это. Если тебе захочется меня как женщину, я не буду препятствовать.

– Ничего себе сюжет!, – подумал я. – Это последствия отравления, или обычаи здесь такие? Если второе, то я легко отделался. Слава Богу, Иоганну нравились кошечки, а не парни.

– Это всё лишнее, но я с удовольствием приму твою дружбу.

– Я согласна, но ты можешь требовать большего. Мы уже друзья, если спали рядом, и охраняли друг друга. Только другу можно доверить свой сон.

– Дружба и есть самое ценное. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

Я осмотрел бедро кентавриссы. Рана зажила полностью. Лишь розовый участок голой кожи напоминал о её недавнем существовании.

– Фантастика! Неужели такое возможно!?

– Что возможно? – спросила Оли, повернув ко мне лицо.

– Такое быстрое исцеление.

– Наверное, ты очень хороший лекарь. А вообще раны всегда заживают за два дня.

– Ты сможешь ходить?

– Не знаю.