Похититель ангелов

Собачонка, очевидно выражая свое полное согласие с хозяйкой, задорно тявкнула и тут же, на всякий случай, отбежала в сторону.

– И собаку мне не пугайте, – еще более недовольным тоном произнесла женщина.

Денис счел лучшим вариантом не вступать с ней в дискуссию. Выставив ногу, чтобы не дать створкам лифта закрыться, он ухватил холодильник со своей стороны и скомандовал:

– Давай на меня понемногу.

– Даю-даю, – прокряхтел в ответ Роман.

После того как в несколько заходов на лифте было поднято почти все имущество Громовых, настала очередь многострадального дивана. Денис был уверен, что лестничные марши в девятиэтажке значительно уже, чем должны быть, ибо если это не так, то почему они при каждом повороте задевают углом дивана то одну стену, то другую. Роман на высказанные Денисом вслух мысли отреагировал лишь угрюмым сопением и предложением передохнуть на площадке третьего этажа.

Когда в конце концов диван занял свое место у стены единственной комнаты в снятой Громовыми квартире, они некоторое время сидели на нем молча, наслаждаясь радостным пониманием того, что больше ничего и никуда нести нет надобности.

– Квартирка, конечно, так себе, – Роман наконец нашел в себе силы посмотреть по сторонам, – самый дешевый вариант искали?

– Ну а как еще? – кивнул Денис. – У нас с деньгами вообще засада полная. За операцию триста тысяч заломили. Не рублей, долларов. Где брать, непонятно. За квартиру примерно полтинник вышел, кое-что у меня было. Союз офицеров вот расщедрился, еще десять тысяч подкинул, говорят, больше нет у них. По итогу лишь девяносто набрал.

– Из трехсот? Круто, – хмыкнул Роман, – а что, в администрацию не ходил?

– Да как не ходил? И ходил, и писал, а что толку! Говорят, что из бюджета денег выделить не могут, нецелевое использование средств будет. Нормально, да? Ребенка лечить – это у них нецелевое. Передали наши данные в какой-то фонд, а там тоже, оказывается, очередина, месяца три-четыре ждать придется, и то в лучшем случае. – Денис устало махнул рукой и замолчал.

– Печально, – покачал головой Роман, – слушай, я тебе, конечно, помочь сильно вряд ли смогу, но, ежели что, десятку дам. Так что, считай, сотка у тебя уже есть.

– Спасибо, – Денис крепко стиснул ладонь приятеля, – как смогу, сразу отдам.

– Да ладно, угомонись, – усмехнулся Роман, – отдаст он. Ты лучше думай, где тебе остаток набрать. Двести – приличная сумма, очень приличная.

– Да уж, двести… – вздохнул Денис. – Я уж и так скоро голову сломаю от этих мыслей. Ладно, поехали обратно. Я сегодня еще вторую ходку хочу сделать, мелочовку всякую отвезти. Но это я уж один управлюсь.

Дом под Дятьково он снял еще в июне, заплатив хозяину за полгода. Так было надежнее. Получив приличную сумму, хозяин построенного в советские годы, но еще довольно крепкого кирпичного дома, расположенного на краю села, уехал к себе в Брянск, пообещав не беспокоить своего арендатора по пустякам. И действительно, за все лето он появлялся лишь однажды. Прошелся по участку, чтобы убедиться, что тот не зарос сорняками, ненадолго заглянул в дом, оставил телефон лесника, через которого все в округе покупали дрова за полцены, и, довольный увиденным, убрался восвояси. Деревня, в которой находился дом, была расположена примерно в десяти километрах от Дятьково, небольшого городка в Брянской области. Из любопытства он один раз съездил в город, прокатился по его ничем не примечательным улочкам и, купив продуктов в одном из супермаркетов, возвратился в деревню. Само Дятьково его абсолютно не интересовало, а его окрестности были выбраны для поиска дома лишь по одной причине. Дятьковский район граничил с соседней Калужской областью, а от арендованного им дома до другого районного центра – Людиново – было не более двадцати километров. Он прекрасно понимал, что граница между двумя областями – понятие весьма призрачное, и тем не менее, зная, как работает бюрократическая система, понимал: даже такая условная граница может дать ему пусть небольшую, но фору во времени.

На его взгляд, Людиново оказалось чуть симпатичнее. Выйдя из автомобиля, он немного постоял у парапета городской набережной, однако поднявшийся ветер вскоре загнал его обратно в машину. Выпив кофе из небольшого металлического термоса, он почувствовал себя гораздо бодрее. В конце концов, в Людиново он приехал не видами любоваться. Его ждала работа. Проехав пару кварталов, он остановился недалеко от здания музыкальной школы и, подтянув молнию куртки под самое горло, вновь вышел из машины. Пройдясь вдоль грязно-желтого, давно некрашенного фасада, он удовлетворенно улыбнулся. Камера была только одна. Она висела на крыльце музыкальной школы, прямо над дверью, и ничего, кроме самого крыльца и небольшого куска асфальта перед ступенями, видеть не могла. Вернувшись в машину, он подъехал чуть ближе к зданию и встал так, чтобы иметь возможность видеть все подъезжающие автомобили.