Похититель детей

Я молча смотрела на мою шестилетнюю дочку, не находя достойного ответа. Впрочем, почему бы не пообещать взять книжную собачку? А может, купить настоящую, ребенку не будет одиноко… Хотя, какое одиночество, она ходит в садик, по вечерам играет с бабушкой, да и родители у нее, вроде бы, есть… Вот именно, вроде бы… Надо хоть одни выходные уделить полностью своему ребенку!

Я пообещала дочке не оставлять книжную собачку в беде, поплотнее укрыла ее одеяльцев и отправилась спать. Но никак не могла уснуть из-за неясной тревоги, и в конце концов, поднялась с кровати и выпила грамм 200 коньяку. Не опьянела, но в сон клонить стало. Уже засыпая, я подумала, что, пожалуй, надо бы и личной жизнью всерьез заняться. А то ведь сопьюсь.

Утром я твердо решила никакой “Криминал-информ” не смотреть, и вообще перестать беспокоиться о том, что не могу изменить. Хочет Маргарита Львовна развлечься — ну и пусть ее, в конце концов, преступник-то прекрасно знает, что видеть его тетка никак не могла. Так что зря я дергаюсь.

И вместо переживаний о судьбе человечества я, повинуясь внезапному порыву, пошла в парикмахерскую, а затем на маникюр. Женщина же я, в конце-то концов, а не какая-то непонятная тетка в свои 38 лет. У меня еще детство не вполне закончилось, а я уже на себя рукой махнула. Ну и что, что моя главная любовь, Саша, когда-то променял меня на молоденькую? Мне уже никогда не будет 18, но выглядеть прилично я вполне еще могу.

Около пяти вечера я вышла из салона красоты, с некоторым изумлением глядя на свои нарощенные лиловые ноготки. Красиво, но как-то непривычно. Неподалеку блестела зеркальная витрина ювелирного магазина, я подошла к ней и долго вертелась перед огромным зеркалом, с удовольствием разглядывая светлую, почти белую копну волос длиной до лопаток. А я и правда еще ничего! Надо теперь и гардеробом заняться, серые юбки до колена, старые разношенные джинсы и короткие свитерки к моему новому облику как-то не подходят. Время еще остается, пройдусь-ка по магазинам!

Я зашла в маленький шмоточный, попавшийся по дороге, выбрала пару приличных худи с большими капюшонами, и только хотела примерить черную узкую юбку-карандаш, как телефон в сумочке истошно взвыл. С невольным замиранием сердца я вытащила мобильный, взглянула на табло и слегка разочарованно выдохнула — звонил Оскар.

— Полина, быстро приезжай! — почти выкрикнул он. — Повторишь в деталях, что тебе говорила Маргарита Петрушевская вчера на парковке!

— Да погоди ты, — растерялась я. — Я-то тебе зачем? Пригласи ее, она с радостью хоть сто раз повторит!

— Не повторит, — зло сказал он. — Полчаса назад ее переехало машиной на пешеходном переходе в двух кварталах от ее дома.

К счастью, от похода в морг меня избавили. Но Оскар не ограничился записью в диктофоне, где рассказ Маргариты Львовны был записан во всех деталях. Он без конца заставлял вспоминать ее жесты, выражение лица, затем потребовал нарисовать маршрут, по которому мы пошли в сквер.

Я раз за разом монотонно повторяла свой рассказ, понимая, что главное мы упустили. Несчастная тетка знала преступника, и он это понял. Похоже, она видела его вовсе не на парковке, может, они были знакомы? И про белый чемодан она просто придумала, чтобы рассказ звучал красочнее?

Наконец, Оскар тоже выдохся, и без сил повалился на жесткий стул. В его кабинете было прохладно, но я чувствовала себя так, словно только что покинула парную.

— А скажи… это не может быть несчастным случаем? — нерешительно спросила я. — Совпадением? К примеру, бедная тетка так обрадовалась, что на телевидение пригласили, что по сторонам не смотрела, и шагнула под проезжающую машину.

— Не знаю, — простонал он. — Все может быть. Но там узкая улочка, машин мало, неужели она вообще по сторонам не смотрела? И потом, водитель не тормозил! Эксперты говорят, похоже, что он, подъезжая, даже увеличил скорость!

— И никаких камер?

— Нет там камер, — устало пробормотал он, — пятиэтажки-развалюхи, не желают там жильцы на камеры тратиться.

— А по времени как? — не унималась я, понимая, что надо уйти и дать Оскару хоть немного прийти в себя. — Она вышла с телевидения, и сразу на нее наехали?

— Передача шла полтора часа в прямом эфире. — Оскар потихоньку приходил в себя. — Петрушевскую анонсировали в самом начале, выступала она в середине, но осталась в студии до самого конца. Похоже, после эфира за ней уже следили. Она на автобусе проехала три остановки, затем камеры на перекрестке зафиксировали, как она сворачивают на маленькую улочку. Оставалось три квартала до ее дома пройти. Она прошла полтора.

Глава 9