Похититель детей (сборник)

Дракон сделал глубокий вдох, готовясь.

— Нет! — прокричала она испуганно. — Не тронь, не сжигай его! Я не знала, я никогда не могла его понять!

Дэп побежал — от страха ли, или от горького чувства. Может, даже от трусости, но никак не от ненависти.

Острокрыл безотрадно вздохнул, и облик Дэпа растворился, а вместе с ним исчез и сноп подвижных искр.

— Такое с ним бывало? — спросил дракон.

— Нет, — ответила Джел. — Нет, я… — и оборвала речь на полуслове, вспомнив, какой безнадежностью несет от мысли, что Дэп ее ненавидит. Не она ли зарекалась, что никому и никогда не позволит лезть в душу таким вот образом.

— Ну что ж, Джел, взгляни наверх.

Она неохотно подняла взор. Несколько секунд она не могла взять в толк, что там увиделось Острокрылу, пока не заметила на изрядной высоте массивное гнездо какой-то хищной птицы, а в нем человека.

— Кто это там? — спросила Джел недоуменно. Изнутри ее обдало холодом: человек казался странно знаком.

— Ты что же, не узнаешь?

Не ожидая ответа, дракон подхватил Джел и взлетел к самому гнезду, опустившись на скальный выступ. Теперь Джел могла все разглядеть. Это был ее отец. Холодный взгляд, четкие сухие движения — точно такой, каким сохранился в ее памяти. Глаза его смотрели куда-то в сторону, очевидно, он кого-то ждал, а поза была такая, будто он готовился сделать шаг назад, а зрачки были расширены, как при сильном гневе. Прямо как в те годы, когда он кричал на весь дом.

— Убей его, — сказала Джел негромко. Волна гнева и неприязни шла из самого сердца. — Сожги его!

Дракон медлил, чем навлек гнев и на себя.

— Я же сказала, что ненавижу этого человека. Спали его!

Только теперь она узнала, отчего медлит дракон. Не потому, что он что-то имел против; оказывается, отец ее уже два года как умер, погиб от руки ревнивой любовницы. Какой толк сжигать его теперь?

Джел бессильно ругнулась, покосившись на этого человека — столь безнадежно холодного, столь беспросветно одинокого, обратившего против себя двух жен и собственным детям показавшего, что такое бесчувственность.

— Что ж, Острокрыл, ладно. Может, совесть хоть чуточку да помучила его. Хотя и сомневаюсь, но все же. А теперь идем отсюда.

Человек в гнезде исчез сразу, как только Острокрыл повернулся к нему спиной. Вот дракон подпрыгнул, и они взвились в воздух.

— Маленькая…

— Летим прочь, дракон, — мрачно перебила Джел, ощущая после опустошающего гнева болезненную вялость. Монстр с сочувственным видом выпустил из ноздрей две струи дыми. Это опять вывело Джел из себя, и она кулаками замолотила по роговым чешуйчатым пластинам.

— Вези меня скорей из распроклятой этой ямищи и дай спокойно долететь до места!

Дракон поднялся выше. Прежде чем заговорить, он некоторое время сосредоточенно молчал.

— Как хочешь, Джел. Знай только, когда я вывезу тебя из этих гор, мы приблизимся к месту, где я вынужден буду оставить тебя. Там рукой подать до конечной точки твоего маршрута. Там придется нам распрощаться.

Джел поначалу никак не отреагировала на печаль дракона, такая пестрая кавалькада образов кружила в мозгу. Хотя до чудовища ей-то какое дело! Не он ли, драконище чертов, припер ее сюда, ткнул носом в эти воспоминания, растравил душу. Хотя, следует отдать должное, спалил Могурна — да как! — если не в действительности, то, по крайней мере, в мыслях.

Джел молча приникла к дракону. А тот, взмахивая крыльями, набирал высоту, и свет оставшейся за спиной долины остывал в ночи. Образы, образы… Брат, мучительно пытавшийся отстоять свое достоинство (он ведь так и не открылся в этом даже ей, родной сестре), Дэп; другие риггеры, пытающиеся побороть одиночество и страх (каждый опять-таки в одиночку). Риггер по имени Мариэл, один из всех обращавшийся с ней по-людски. Сволочь Могурн, блаженствующий в обнимку с агментором. Джел вздрагивала, с некоторым опозданием реагируя на всплески новых переживаний; памятные порывы гнева и муки, одиночества отчаяния, бессильной ненависти рождали в душе темный смерч. Память об отце, не любившем никого, меньше всего себя… Сквозь оцепенение Джел почти не замечала проплывающие мимо громады гор, темные и мрачные; облака, наплывающие и исчезающие вновь; извилистые цепочки звезд, мерцающие подобно острогранным алмазам, лишь цветом отвечающие на изменение скорости, на состояние ее утомившегося мозга, опутанного тенетами навигаторской Сети.

Ветер с присвистом задувал в уши. Оторвав в конце концов утомленную голову от шеи Острокрыла, Джел осознала, что находится в Сети недопустимо долго, уже много часов кряду.

— Где мы? — спросила она, пытаясь придать голосу твердость.

— Летим туда, куда ты собиралась, — ответил дракон.

— Если я сейчас отлучусь поспать, ты сможешь побыть с кораблем, пока я вернусь?

Сеть сияла всеми цветами радуги. Джел сама не поняла, к чему, собственно такой вопрос. На нее сразу же дохнуло холодом одиночества, готовно кольнули душу острия приутихшей было боли. Она поймала себя на мысли, что ей не хочется расставаться с драконом.

— Я буду здесь, — ответил Острокрыл.