Похититель душ

– Прошу вас, зовите меня Агата, – сказала мадам ле Барбье и с горечью улыбнулась.– Мы с вами сестры, n'est-ce pas?[8] Ведь нас объединяют души наших сыновей, так что мы по-настоящему близки.

Слезы снова потекли по ее щекам, и я обнимала ее за плечи, пока она не перестала плакать.

– Ну, хорошо, Агата, расскажите мне все, что вы знаете о том, что случилось с Жоржем, – попросила я.

Она прикусила губу.

– Ну, матушка...

– Жильметта, – поправила я ее.

– Жильметта. – Она попыталась улыбнуться, но у нее не очень получилось.– Иногда я не могу говорить ни о чем другом, но сейчас у меня такое чувство, будто вы попросили меня дойти до Святой земли и вернуться назад за две недели.

Я ничего не сказала, лишь легко прикоснулась к ее руке, чтобы поддержать. Она снова всхлипнула и начала свой печальный рассказ.

– Человек, на которого я работаю – портной Жан Пелетье, очень уважаемый мастер, – по-прежнему иногда шьет одежду для леди Катрин, хотя мы так редко ее видим, что иногда мне кажется, будто она самое настоящее привидение. Порой, при определенных обстоятельствах, он выполняет заказы самого милорда Жиля, хотя их стало значительно меньше, после того как милорд полюбил путешествовать.

О его свите, великолепных кортежах, множестве слуг и лакеев в роскошных одеждах ходили легенды.

– Похоже, он никогда не задерживается надолго ни в одном из своих замков, – проговорила я.– Интересно, откуда у него страсть к путешествиям. В детстве у него такой склонности не было.

– Ну, он видел ее... в своем отце. Мы постоянно шили дорожные костюмы для милорда Ги, который отправлялся в то или иное путешествие. Как получалось, что его костюмы так быстро снашивались, я до сих пор не понимаю. Но теперь милорд Жиль подолгу остается в Шантосе, по крайней мере так говорит месье Пелетье. А ему это сказал его знакомый портной, который там живет. Мы же обслуживаем его, только когда он появляется в Машекуле.– Она поколебалась немного и добавила: – Получить с него деньги за сделанную работу довольно трудно, и потому мы не особенно стремимся иметь с ним дело.

Слава Богу, в мои обязанности не входило учить маленького Жиля, как следует обращаться с деньгами, – мне даже представить себе трудно, какие сражения мне пришлось бы выдержать. Эта тяжелая доля выпала Жану де Краону, который непревзойденной жестокостью вселил в своего внука такой ужас, что заставил его слушаться себя во всем, но тем не менее не сумел привить ему здравый смысл касательно того, как нужно разумно распоряжаться деньгами. Я могу себе представить, как Жан де Малеструа говорит: «Если дать человеку одну рыбу, он ее съест и будет испытывать голод, но, если научить его ее ловить, он забудет о голоде». Это было особенно верно в отношении состояния милорда, которое он получил без надлежащих наставлений, и потому, когда достиг совершеннолетия и его уже ничто и никто не мог сдерживать, бросился с головой в расточительство.

– Возможно, его тяга к путешествиям объясняется тем, что он пытается сбежать от кредиторов, – предположила я.

– Несомненно. И тем не менее месье Пелетье соглашается время от времени шить ему одежду; он говорит, что это поддержит его репутацию в глазах вельмож и даст ему возможность получать заказы от тех, кто готов платить. Он рассматривает это как разумное вложение денег. Мой Жорж...

Она замолчала на полуслове и задохнулась, как задыхалась я всякий раз, когда говорила про Мишеля, а потом медленно выдохнула, прежде чем продолжить, и мне показалось, что она очень осторожно подбирает слова.

– Месье Пелетье взял моего Жоржа в ученики перед тем...

Она снова замолчала, пытаясь найти верные слова.

– Короче говоря, мальчик регулярно ходил с ним в замок милорда, здесь в Машекуле. То, что он мне рассказывал, вселяло в меня беспокойство – фантастические истории о том, как его там принимали, иногда паж по имени Пуату, а время от времени и сам милорд Жиль. Он не платит долгов, однако живет роскошно и обращается со своими гостями, даже с простыми людьми, так, словно они члены королевской семьи. И с какой стати подобный интерес к простому ученику...

Она забыла тот день, много лет назад, когда милорд забрал у нее из рук ее маленького сына. «Ну-ну, ангелочек, чего ты боишься?» Я оставила свои воспоминания при себе и сказала:

– Я с вами абсолютно согласна, это неприлично.

– Жорж стал с восторгом рассуждать о роскоши, которую видел. Я этого не одобряла и часто говорила ему, что он должен с радостью принимать свое положение, ведь ему повезло, что он стал учеником у такого прекрасного мастера. Разумеется, мои советы ему не нравились, но что я могла сделать? Он был учеником, почти взрослым человеком и практически вышел из-под моего контроля.

– Иногда ремесленникам бывает трудно не мечтать о жизни, которую ведут аристократы.