Похититель душ

Она направилась в ту сторону, маленькими, но уверенными шажками. «Интересно, – вдруг подумала я, – а выходит ли она из дома или эта квартира составляет весь ее мир? »

– Вы могли бы показать мне, где именно стояли, когда мать Натана посадила его в машину?

– Натан? Я не знала его имени. Именно так звали моего второго мужа.

– Как тесен мир.

– Да, удивительно. Ну, так вот, я стояла здесь.– Она повернулась к окну.

Я подошла к ней и выглянула на улицу.

– А в каком месте вы в первый раз заметили машину? Она задумалась.

– Не могу сказать, что я заметила машину. Я смотрела в бинокль, и она появилась перед моими глазами. На самом деле я не видела, как автомобиль подъехал к мальчику. Просто он оказался в поле моего зрения.

Я указала на бинокль.

– Можно?

Она взяла бинокль и протянула мне. Я успела забыть, как он тяжел. На всякий случай я накинула ремень на шею – можно серьезно повредить пальцы ног, если уронить на них такой груз, – и поднесла окуляры к глазам. Мне потребовалось некоторое время, чтобы сфокусировать изображение.

– С какого момента вы стали следить за Натаном?

– Видите пожарный гидрант? Я слегка переместила бинокль.

– Вижу.

– Отсчитайте три фонарных столба. Именно там. Довольно далеко от того места, где мы нашли куртку.

Предполагаемое похищение произошло в половине квартала отсюда.

Казалось, миссис Поульсен решила объяснить причину своего любопытства.

– Мне нравится наблюдать за этим мальчиком. У него необычная походка. И он всегда касается предметов, мимо которых проходит, заборов, кустов... А когда поворачивает голову, я часто вижу, как шевелятся его губы. Мне кажется, он что-то напевает.

Я опустила бинокль и подождала, пока мое зрение приспособится, а затем вытащила блокнот и записала, что необходимо проверить, не страдает ли Натан дислексией. Как и мой сын, у которого были похожие манеры.

– Итак, машина появилась в поле вашего зрения. Откуда она подъехала?

– Вон с той стороны.

Значит, место для пассажира находилось возле тротуара.

– И вы в бинокль видели, как мальчик сел в машину?

– Да. Именно так все и произошло. Но... возможно, это покажется вам глупым или не слишком важным...

– Все может иметь существенное значение, миссис Поульсен. Пожалуйста, говорите.

– Ну, это выглядело немного странно – он колебался. Словно не был в чем-то уверен. И я увидела, что он бросил куртку. Вроде как она выпала из его сумки.

Да, да, да-...

– И оставил ее лежать на земле?

– Ну да. Она вроде как застряла в кустах. Тогда я еще подумала, что мать должна была заставить его подобрать куртку. Дети в наши дни не ценят вещи, которые родители им покупают, как это делали мы. Я собралась спуститься вниз и оставить записку у их дверей, что мальчик обронил куртку. Но потом забыла.

Вероятно, кто-то проходил мимо и отбросил куртку в кусты. Скорее всего, другой ребенок. Или мусорщик, который мог уронить на куртку чек.

– А больше вы ничего не помните? Какие-нибудь мелкие подробности, даже если вам кажется, что они не имеют значения.

Она подперла рукой подбородок и погрузилась в размышления.

– К сожалению, нет. Это все, что я помню. Во всяком случае, в данный момент. Иногда проходит некоторое время, прежде чем я вспоминаю. Раньше все было иначе. Я гордилась своей прекрасной памятью, в особенности на цифры.

Я была готова поспорить, что она помнит номер своего первого телефона, но едва ли расскажет, что ела сегодня на завтрак.

– Благодарю вас, миссис Поульсен. Вы мне очень помогли.

– О, я всегда рада помочь. Меня огорчает, когда у людей случаются неприятности. В наши дни происходят ужасные вещи.

Даже посредственный адвокат не оставил бы от ее показаний камня на камне. Но это было начало.

Фред Васка был раздражен; он ненавидел такие вещи не меньше меня.

– Ты хочешь, чтобы Фрейзи принял участие в расследовании? Он с легкостью получит от нее признание.

Спенс был нашим духовным отцом; он мог минут за пять убедить эскимоса согласиться с тем, что он потеет. Нам приходилось приглядывать за ним, поскольку ему так хотелось добиться полного признания, что некоторые рассказывали о том, чего не совершали.

– Пока нет. Я пытаюсь установить с ней контакт. И совсем не хочу, чтобы она пришла в ярость.

– А как насчет мальчишки? Удалось выяснить что-нибудь новое?

Я покачала головой. Мы с минуту изучали свои ногти, а потом я сказала:

– Либо с ним все в порядке – его где-то удалось надежно спрятать, либо он мертв.

– Да, пожалуй, я с тобой соглашусь.

– А в бюджете есть деньги на составление графика личностных характеристик? Это помогло бы мне понять возможные причины похищения. И тогда я сумела бы иначе вести с ней разговор и чего-то добиться.

– Речь идет о больших деньгах. И мы их не тратим, поскольку лучшие специалисты заняты написанием книг за солидные гонорары или пытаются прижать террористов. Быть может, если хорошо попросишь, тебе удастся договориться с кем-нибудь на следующий год.

– Об этом я как-то не подумала.

– Впрочем, можешь поговорить с Эркинненом. Он неплохо разбирается в таких вещах.

Психолог нашего отдела славился тем, что частенько погружался в теоретические изыскания.