Похититель душ

Я сидела на лошади в ослепительном свете дня, и все мои чувства были обострены, состояние, редкое для меня, поскольку служительнице Господа в этом нет необходимости, если только она не Жанна д'Арк. Я смотрела на крепость Сент-Этьен, скрываясь за стеной деревьев, охваченная чувствами, которые, наверное, посещают воина перед тем, как он собирается застать врага врасплох. Впрочем, мы не собирались ни на кого нападать. Я была взволнована, немного напугана и все замечала: вооруженных пеших солдат, окруживших по периметру замок рядом с древним собором, всадников в доспехах, чьи лошади беспокойно переступали с ноги на ногу под их тяжестью. Я узнала маркиза де Сева – и как только такого отъявленного негодяя носит земля?

– Милорда нигде не видно. Наверное, он еще в замке, – сказала я.

Его преосвященство с самым серьезным видом кивнул, но не смог скрыть улыбки. Видимо, мое боевое состояние не укрылось от его глаз и показалось ему забавным. Меня же оно немного развлекало, потому что мне надоело смотреть на солдат, которые толпились у входа в собор, явно не понимая, что им делать.

Солнце заняло свое место на небе. Я вызвала у членов нашего отряда изумление, когда сняла покров и тряхнула волосами, впрочем, я тут же снова его надела, заметив, что все головы начали поворачиваться в мою сторону. Жан де Малеструа тихонько фыркнул и приподнял одну бровь. Затем он наклонился ко мне и прошептал:

– Должен вас утешить, шлем доставляет такие же неудобства. Думаю, вам скоро понадобится меч.

Однако мне требовалось более удобное сиденье – я без конца ерзала на спине лошади, потому что у меня постоянно затекало тело. Впрочем, меня отвлекало множество деталей, которые замечаешь краем глаза, когда стараешься смотреть в одну и ту же точку. Самым интересным оказалось наблюдать за котом – или кошкой, я не могла определить с такого расстояния, – которого солдатам никак не удавалось прогнать. Он постоянно терся о ноги лошадей, а те нервничали и раздражали всадников. Время от времени маркиз де Сева отгонял назойливое животное кончиком своего меча, но кот снова возвращался, как это часто делают коты, особенно голодные.

Так они развлекались некоторое время, но вот в дверях церкви показался милорд Жиль.

– Ваше преосвященство, – прошептала я.

– Я вижу, – ответил он.

Мы все замерли и принялись наблюдать за милордом. Он был в черных доспехах, которые яростно звенели, и размахивал мечом, словно бросая вызов всему миру. В другой руке он держал шлем, который тут же швырнул одному из своих людей, и тот ловко его поймал. Увидев мрачное выражение на лице милорда, я подумала о том, какая кара могла ждать солдата, если бы он уронил шлем и на нем осталась бы вмятина.

Возможно, Жан ле Феррон оказался храбрее, чем от него ожидали. Милорд несколько мгновений расхаживал среди своих солдат, и я видела, что он в ярости, – сцена, знакомая мне со времен его детства. И тут под ноги ему подвернулся кот, так что милорд споткнулся и потерял равновесие в тяжелых железных доспехах. Жиль де Ре громко завопил, выкрикивая грязные ругательства, какие женщинам слушать не пристало, впрочем, он не знал, что на него смотрит женщина.

Это я могла бы ему простить. Мужчины, особенно благородного происхождения, всегда так себя ведут в подобных случаях. Но прямо у меня на глазах он совершил непростительное – схватив свой меч обеими руками, Жиль де Ре одним движением разрубил несчастное животное пополам.

Я не слишком люблю кошек, но не считаю, что их нужно убивать. Две половинки лежали, подергиваясь, на земле, а солдаты весело хохотали. Еще до конца дня то, что осталось от бедного животного, будет втоптано копытами лошадей в грязь. А я вспомнила маленькую собачку леди Мари, которая встретила такой страшный конец.

Я отвернулась и сделала глубокий вдох. Остатки моего завтрака, и без того взбудораженные тряской на спине лошади, поспешили со мной расстаться. Свесившись с лошади, я вцепилась в луку седла и попрощалась с ними. Жан де Малеструа, на лице которого ничего не отразилось, придержал меня за плечо, чтобы я не свалилась. Он ничего не сказал, но я заметила, что он кивнул брату Демьену, и тот быстро достал и протянул ему флягу.

– Выпейте, – ласково предложил мне его преосвященство.

Я ожидала, что это будет вода, а оказалось – вино, причем очень хорошее. Впрочем, его прекрасный вкус пропал зря, потому что я не могла заставить себя сделать глоток. Я прополоскала рот и выплюнула вино, но его сладости не хватило, чтобы смыть горечь, оставшуюся у меня на губах.