Похититель разбитых сердец

– Давай быстрее… – начала было я, но тут подземелье словно почувствовало, что мы мерзнем, и дохнуло на нас теплым воздухом.

– Спасибо за обогрев! – вежливо сказала Лия куда-то в потолок, и мы пошли вперед.

Через несколько минут коридор вывел нас на променад. А точнее – к маленькой ротонде в виде солнечных часов.

– Добрый вечер, – из темноты вынырнула Лира в черно-серебристом чешуйчатом платье. А следом за ней – еще трое наших сокурсников. Мне хватило нескольких секунд, чтобы понять… Что-то не так. Все они были в нарядах цвета ночи.

У Зарины платье, как пустынная пыльная тьма.

У Ани – чернильно-синее летнее небо.

У Витька… о, как же смешно он выглядел в нарядном фраке и с кружевным воротничком! Фрак у него был как лоснящиеся валы грозового моря, черный с зеленоватым отливом.

И расцвеченный звездами бархат у Лии…

Я тряхнула головой. Почему я тут такая белая… то есть, сиреневая ворона? Что происходит?

Тем временем Лира уже шла вперед, показывая дорогу. И с каждым шагом поднималась все выше и выше над землей, по невидимым ступенькам.

– Сами вы не сможете завершить переход, – сказала она. – Не доросли… не доучились еще. Но я всегда помогаю первокурсникам попасть на бал. Тем, кто лучше всего проявил себя в алхимии.

А потом обернулась и посмотрела мне в глаза:

– И тем, кого позвали фейри.

Я поднималась все выше по невидимым ступенькам, глядя в спину Лире, и никак не могла перестать размышлять над ее словами. «Позвали фейри…» – значит ли это, что меня позвал Сид? Или не он? Или… не только он? Кем… или чем я буду сегодня вечером? Уж точно не той, кто лучше всех проявил себя в алхимии. Я закусила губу, пытаясь делать вид, что все в порядке, хотя внутри все дрожало, сердце то и дело обрывалось и дыхание перехватывало.

– Вот он, чертог для танцев, – Лира остановилась и повела рукой, будто отводя в сторону призрачную завесу.

– Вот это да-а-а-а… – выдохнула Лия и ткнула меня в спину. – Не зря пытались сюда забраться, да?

– Ага, – ответила я и поняла, что хотя бы на несколько минут избавлена от горечи и размышлений о неопределенности собственного бытия. Потому что невозможно одновременно переживать и отчаянно, изо всех сил, искренне восхищаться. Это была лучшая из танцевальных площадок, которые я видела в своей жизни. Ни один бал ни в одном фильме, мультике или книге не мог похвастаться такими волшебными декорациями.

Вместо пола под ногами сверкал и переливался огромный круг из полупрозрачной мозаики. Он повторял знаки зодиака с солнечных часов внизу, только вот… здесь они были словно живые. Медленно двигались, пританцовывали, то появлялись, то исчезали и, кажется, даже пытались говорить друг с другом. Стрелка же этих гигантских «часов» уходила в недостижимую высь, и оттуда к краям площадки тянулись цепочки огоньков. Это были крохотные факелы, пламя в которых металось и подмигивало, наполняя зимний вечер живым теплом. Тем самым, которое помогало человеку пережить самую длинную ночь в году и сто, и тысячу лет назад. В центре круга несколько пар танцевали степенный и плавный танец, что-то старинное, завораживающее.

Внизу шумело и билось о берег море, а здесь было тепло, как будто нас защищал от ветра невидимый купол. В воздухе плыла нежная мелодия, словно перезвон тысячи колокольчиков. Я невольно оглянулась по сторонам, пытаясь отыскать музыкантов и понять, что у них за чудесные инструменты. Хрустальные ксилофоны? Серебряные треугольники? Тростниковые флейты? Это была древняя музыка холмов, чужие напевы, не для человеческого уха, не для смертного разума… Я прикрыла глаза и почувствовала, как мелодия подхватывает меня и словно укачивает.

«Прочь печали, прочь заботы, – названивали колокольчики. Совсем не такие, как перед уроками Лиры. – Прочь сомнения, прочь воспоминания. Долгая ночь, долгая тьма, шепот и шелест, черненое серебро…»

– Привет, – сказал мне кто-то. Я вздрогнула и открыла глаза. Рядом уже не было ни сокурсников, ни Лиры. Зато была давешняя спутница Дэна. Она улыбалась мне и протягивала бокал, в котором танцевали золотистые пузырьки. – Я Тина, помнишь? Дэн вчера нас познакомил.

– Да-да, конечно. – Я рассеянно провела пальцами по щеке, потом взяла у нее бокал. – Привет. А что это?

– Что-то сладкое и игристое, – ответила Тина. И рассмеялась. – Звучит как ответ Капитана Очевидность, но фейри и вправду не дают имена своим винам… Ну, в привычном человеческом смысле. Если спросить, то тебе расскажут про тайное прозвище той виноградной лозы, что его подарила, и ввернут еще пару календарных праздников, когда солнечные лучи дали ему свой отблеск, и обязательно историю бочки, в которой вино томилось. Но названия ты не дождешься. Точно.

– Хорошо знаешь фейри? – спросила я и тут же мысленно прикусила язык. О, Яна, великий мастер двусмысленных вопросов!

– Пожалуй, одного из них. Не то чтобы хорошо. Но неплохо. И это неплохо, – рассмеялась Тина. Я тоже осторожно улыбнулась. И решила, что раз уж разговор зашел о… Раз уж судьба привела ко мне «эксперта» по фейри…