Похититель снов

Скорость нарастает, веток становится все больше и больше, и каждый раз поезд устремляется по запрещенному пути. Мне страшно; я боюсь, что в конце пути поезд слетит в пропасть. Наконец локомотив попадает в длинный черный туннель, и я просыпаюсь с эрекцией.

Был ли это сон-ребус? Так или иначе, но зеленые и красные огни в сумерках вспоминались с удовольствием. Я, должно быть, пробудился всего через несколько секунд после окончания сновидения. В чем же смысл этого сна? Во-первых, он построен на дневном остатке: мое возвращение вчера вечером в сумерках из Венеции в Монтегротто. «Открытые пути (зеленый цвет) должны были вывести меня к свету, но, увы! — вместо этого я поехал на красный, ведущий в туннель или тупик», — бормотал я про себя, спускаясь к стойке отеля. Предстоящая встреча с Людвигом Манном вызывала у меня одновременно и любопытство, и озабоченность. Что-то он мне порасскажет? У меня возникло впечатление, что наши отношения стали менее дружескими. Может, его задело то, что я вчера вечером впервые не отозвался на его приветственный жест, посланный с противоположного конца ресторана?

— Не желаете ли просмотреть «Монд»? — обратился ко мне консьерж у стойки, вынимая дюжину нераспечатанных номеров.

Нет у меня никакого желания их читать. И больше никогда не будет, спасибо. Потому что в этой газете не бывает гороскопов!

Я укрылся в укромном уголке парка, куда, как только туман рассеивался, быстро проникали лучи солнца, и с удовлетворением убедился, что и кошка из отеля выбрала тот же самый уголок в ожидании солнечного тепла.

Людвиг Манн появился к десяти. Он похлопал меня по плечу.

— Итак, дорогой коллега, как там у вас с вашим «я»? — спросил он.

— Неплохо. И если бы не жулики на площади Святого Марка, я бы не попал в эту глупейшую передрягу, завершившуюся больницей. Я должен вас поблагодарить! Знаю, что вы сыграли важную роль в моем освобождении. Я боялся, как бы эти психиатры не выбросили меня в канал…

— Попытаюсь объяснить вам, что произошло, — начал он. — Это в самом деле весьма интересная история, в которой вы были и субъектом, и объектом. Вы первый в ответе за все, что произошло.

— В ответе, но ни в чем не виноват, — парировал я, улыбаясь.

— Лучше я расскажу вам все как было, по порядку. А если вы не поверите, задавайте вопросы.

Я попытался его подловить.

— Уж не хотите ли вы сказать, что разгадали тайну Муранеллы? — спросил я, и при этих словах солнце разогнало последние клочки тумана.

— Не спешите, все в свое время! Дойдет дело и до Муранеллы. Немного терпения, если не возражаете. Поначалу нужно объяснить, с какой стати я вдруг озаботился вашими проблемами. Тем более трудными для разрешения, что многие события вы от меня скрывали, дружище. Но я вас в этом не упрекаю. Ведь вы хотели сохранить в тайне историю с этим знаменитым веществом…

— GB169? Вы позволите мне кое-что записывать?

— Конечно. На самом деле я — нейропсихиатр, — заявил Людвиг Манн. — Но я также возглавляю группу, занимающуюся «наукой о бодрствовании» и проявляющую особый интерес к технике «промывки мозгов». А геронтолог — это мое, так сказать, «прикрытие». Это такая специальность, которая позволяет болтать, что угодно, и никто никогда за руку не схватит. Однако и у шефа австрийских секретных служб может возникнуть артроз тазобедренного сустава. Ежегодные поездки в отпуск в Монтегротто на протяжении многих лет позволяют, если не окончательно вылечить, то хотя бы значительно облегчить течение моего артроза. Наша прошлогодняя встреча позволила мне ознакомиться с предметом ваших исследований, сном и сновидениями, и вашей необычной теорией программирования. Относясь к вам с большой симпатией, чтобы не сказать, по-дружески…

— Я тоже, дружище. Вы скрасили мое пребывание. Оно показалось мне уже не столь долгим и прошло гораздо веселее, — сказал я совершенно искренне.

— Когда вы появились здесь воскресным вечером пятнадцать дней назад, — продолжал Манн, извлекая из кармана блокнот, — я был просто счастлив вновь вас встретить. Наконец-то есть кто-то, с кем можно поговорить! Я попросил метрдотеля, чтобы он посадил вас за соседним столиком. Он ответил, что это невозможно, чему я был весьма удивлен, когда увидел, что он посадил вас возле той блондинки в противоположном конце ресторана. Видите ли, друг мой, нейропсихиатр, да еще и разведчик, должен принимать в расчет даже малейшие детали и пытаться их истолковать…. Тем более что вы представляете собой весьма привлекательную «цель» по причине вашей работы. И я быстро получил ответ. Обещание хороших чаевых вынудило метрдотеля развязать язык: он извинился, но сказал, что уже получил хорошие чаевые от дамы. Будем называть ее Наташа, если вам угодно. Она пожелала, чтобы вы сидели за соседним столиком якобы потому, что страдает стойкой бессонницей и надеется поговорить с вами об этом за едой. Еще я узнал, что Наташа устроила дело так, чтобы вы проживали в соседних номерах. Наконец, это она организовала вам фанги в три часа ночи! Все это выглядело очень странно, не правда ли? — добавил Манн, листая странички блокнота.