Похитители автомобилей. Записки следователя

Гресь поднял голову, осмотрелся, словно в этом кабинете был впервые. Несколько мгновений он еще колебался, а потом быстро, боясь передумать, швырнул признание:

- Поговорим. Молчать больше не могу. Пусть расстреляют, пусть делают что хотят, я больше не могу молчать. Ох, не знал я, не знал, во что обойдется мне колхозная картошка. Я свою б всю отдал, чтобы ту ночь проклятую вернуть…

От неожиданности я даже растеряйся. Вот те на! Дрожащей рукой я записывал косые неразборчивые строчки показаний, почти не вдумываясь в их содержание. На уточнение вопросов у меня уже не было сил.

Записав признание Греся, я дал ему расписаться и вызвал конвой.

Арестованного увели, а я долго не мог прийти в себя. Как сидел за столом, так и застыл. Первая мысль была: «Пронесло! Что б я потом сказал? Как объяснил, почему выпустил преступника? Поверил человеку… А если не верить людям, то как тогда жить, работать?»

Позвонил дежурный по райотделу:

- Титаренко, будешь сегодня работать с Сасиковым? А то мы его отправлять собираемся.

- Давай приводи ко мне, предъявлю обвинение - и больше он мне не нужен.

Дело не представляло особого интереса. Четыре пьяных парня обокрали магазин. Их задержали, большинство товаров найдено. Осталось оформить до конца материалы и передать дело в суд.

Я допрашивал Сасикова и автоматически заполнял графы протокола:

- Год рождения?

- 1941-й.

- Партийность?

- Член ВЛКСМ.

- Место работы?

Сасиков пожал плечами, усмехнулся и неуверенно пояснил:

- Как вам правильно сказать… Шахтер - вроде не шахтер, забойщиком был на руднике. Минеральную соль под землей добывали. Чего удивляетесь? Трудяга в магазин полез? Я и сам никак не привыкну, что стал «гражданином». Раньше все Гришей звали, товарищем. А теперь вот - тюрьма.

- А ты думал, тебя по головке погладят?

- Ничего я не думал. Если бы думал, то такого бы не сделал.

- Все так говорят.

У меня где-то глубоко в душе шевельнулось раздражение. Еще один нашелся. Сейчас начнет уговаривать. «Что делал - не помню, как случилось - не знаю, простите, больше не буду». Знаем мы таких. Воровать мастера, а отвечать так все бедненькие, разнесчастные. Ну, ничего, милый, можешь говорить сколько хочешь. Ты у меня свое получишь. С меня на сегодня хватит экспериментов!

Уловив настроение следователя, разговорившийся было Григорий снова замкнулся.

- Что ж ты замолчал?

- А чего говорить? Говори, не говори - конец один. В тюрьму попал - на волю не вернешься. Был бы человек, а статью вы всегда найдете.

- Ты брось чепуху болтать.

- Чего брось? Вы что, не такой, как все? Расскажи вам - все равно не поверите.

- Почему ты так думаешь?

- А вы прямо скажите, поверите или нет?

- Смотря что расскажешь.

- Вы мне сразу скажите, поверите или нет. Иначе разговаривать нет смысла. Если вам надо, запишите - виноват, показания подтверждаю.

- Давай договоримся так: начинай рассказывать. Если что-нибудь у меня вызовет сомнения, я тебя остановлю и спрошу.

- Годится. С чего начинать?

- С самого начала.

- Ну, жил, как говорится, с женой и дочкой. Второй год пошел. Зарабатывал неплохо. Хорошо, можно сказать, зарабатывал. Рублей 250-300 в месяц. Правда, деньги зря не давали. Вкалывал что надо. Идешь домой, ноги еле волочишь. Комнату мне дали в прошлом году. Мебель купил, мотоцикл. Ребята меня уважали. Ну ладно, чего там говорить. Что было, то прошло. Решил я к матери поехать. Валюшка, жена, дома осталась с дочкой. Заболела малая. Встретили меня дома хорошо, как полагается. Несколько дней выпивали на радостях. То родственники к нам, то мы к родственникам. А в тот вечер встретил я хлопца знакомого, вместе в школу ходили. С ним дружки. Решили встречу, как говорится, отметить. Деньги у меня были. Взяли литр водки, консервы. Потом пошли к Виктору, там еще самогон пили. Дальше ничего не помню. Вы не верите, думаете, выкручиваюсь? Я вам честное комсомольское… - Григорий запнулся, понимая, что не имеет права на это слово. - Здоровьем дочки клянусь, все из головы вылетело, где были, что делали, не знаю. Только помню, в глазах темнота, а потом огни яркие. Свету много. Потом меня кто-то по голове ударил. Только совсем не больно. Я еще подумал: за что? Ребята рассказали, что это я на ступеньках магазина споткнулся и о дверную ручку ударился. Еще помню, мешок нес. Вырвал у Виктора и никому не отдавал, сам всю дорогу так и нес. Проснулись утром на сеновале. Смотрю, хлопцы вещи делят: материю, костюмы. Спрашиваю, в чем дело, - улыбаются. Когда рассказали, сначала не поверил, а потом противно стало. Понял, что честь свою навсегда загубил.

- Но, раз понял, нужно было прийти и нам все рассказать.

- Не мог! Не хотел жену с дочкой позорить… Я отказывался от ворованного, так мне ножом пригрозили: не возьмешь - порежем. Да еще в милицию, говорят, донесем. Дал мне Виктор семнадцать ручных часов и велел сматываться домой.

- Где же часы?

- У продавщицы. Я их в тряпку завязал все и положил в сарае на дрова. Думаю, будет брать дрова, заметит.