Похитители автомобилей. Записки следователя

Но обладатель часов не торопился выполнять его приказание. Пришлось показать удостоверение. Подействовало. Правда, без особого энтузиазма, но он все же последовал в подъезд, из которого недавно вышел. А там вовсю шел спор. Парень требовал за часы пятнадцать рублей. Покупатель, зажав в руке часы, предлагал двадцать пять за пару.

Появление нового человека прервало спор. Парень вопросительно смотрел на Малакина. На предложение пройти в милицию реагировал спокойно. Зато товарищ высокого мужчины попытался улизнуть. Он говорил, что товар остался без присмотра, его могут растащить, и тогда милиции придется возмещать убытки. Так он скулил до тех пор, пока Малакин не прикрикнул на него.

Проходя мимо одного из дворов, парень сделал попытку удрать. Малакин вовремя успел подставить ногу, и тот растянулся на булыжнике. Поднявшись, он отряхнул пыль, потер рукой ушибленную щеку и уже до самого райотдела шел спокойно.

Получив сообщение, что у задержанного обнаружены часы из магазина, я и Сергей срочно прибыли в отдел милиции.

Иванов — так назвал себя задержанный — держался на допросе свободно. Он не волновался, не переживал, на каждый вопрос у него был подготовлен обстоятельный ответ. Он соглашался, что часы могут быть крадеными, но полностью отрицал свою причастность к ограблению магазина. Сегодня утром возле базара его встретил хромой мужчина лет сорока и предложил подработать. Хромой дал ему пять новых часов. Их нужно было продать по любой цене, но с таким расчетом, чтобы вернуть хромому шестьдесят рублей. Он прикинул и согласился. Первые часы продал какой-то сердитой тетечке, которая тащила с базара две доверху набитые сумки. Она долго торговалась, выбирала, но часы все-таки купила. Потом подвернулся высокий мужчина. Он побежал за деньгами и вернулся с товарищем. В это время их задержала милиция. Он, Иванов, не знает, где живет хромой, и не может сообщить его адрес.

— Как же в таком случае вы ему собирались отдать деньги? — поинтересовался Сергей.

— Мы договорились встретиться там, где меня задержали, в шесть часов вечера.

Ровно в пять все были у проходного двора. Прошел шестой, седьмой час. В начале десятого вернулись в райотдел. Сомнений не было: Иванов обманул. Никакого хромого не существует, иначе бы он обязательно пришел за своими деньгами.

Значит, или Иванов знал вора, принимавшего участие в ограблении магазина, и не хотел его выдавать, или сам был замешан в этом деле. Посоветовавшись, решили его арестовать.

Прошло несколько дней. Удалось выяснить, что Иванов, если только он правильно назвал свою фамилию, в городе прописан не был. Никаких документов при себе не имел. Виновность свою по-прежнему отрицал. Надо было продолжать поиски остальных преступников.

Однажды незадолго до рассвета милицейский патруль заметил в парке человека, спящего на скамейке. Бросалась в глаза одна странность: в сравнительно теплую погоду он натянул на себя новое зимнее пальто. Болтающаяся в петличке картонная бирка свидетельствовала, что оно недавно из магазина.

Молодой человек, когда его разбудили, не мог выдавить из себя ни одного слова, настолько был пьян. Его доставили в милицию. Проспавшись, парень рассказал довольно обычную историю. Он в городе проездом. На вокзале познакомился с попутчиками. Пошли выпить «по сто грамм». Добавили пива. Когда кончили, не помнит. У него исчезли деньги, документы. Как очутился в парке, сказать не может. Откуда это пальто на нем — не знает. Фамилия любителя спать под открытым небом — Иванов.

— Что-то слишком много Ивановых за последнее время навещает нас, — усмехнулся Сергей. — Посмотришь, они окажутся однодельцами, пахнет большой группой.

Вызванный из села продавец опознал пальто. Совпадало оно и по артикулу, указанному в инвентаризационной ведомости. Но Иванов-второй, как и его однофамилец, упрямо не желал говорить правду. На очной ставке они, конечно же, будут утверждать, что не знают друг друга. А что если организовать как бы случайную встречу арестованных?

И вот однажды, когда Иванова-второго выводили из кабинета после очередного допроса, он увидел вдруг Иванова-первого, шедшего под конвоем по коридору.

— Рыжий, ты тоже...

— Заткнись, дура. Не знаю я тебя.

Но было уже поздно. Иванов-второй невольно выдал Рыжего. Понимая, что притворяться больше нет никакого смысла, Рыжий с ухмылкой заявил:

— Напрасно трудитесь, гражданин начальник. Никого я не продам. Допрашивайте хоть сто лет. Ясно?

Было видно, что он свое слово сдержит. Теперь все зависело от того, удастся ли найти верный тон в разговоре со вторым.

Я долго и тщательно готовился к допросу. Изучал показания Иванова-второго, рассматривал его фотографию, стараясь определить черты характера. Но, как оказалось, готовился я напрасно.

Иванов-второй решил сознаться и, когда его привели ко мне, заговорил первым. Настроенный на долгую и затяжную борьбу, я с удивлением слушал Степана (а это был он) и подробно записывал его показания.

V