Похитители детей

Солнечные лучи, падающие на гигантскую пирамиду, преломлялись и отбрасывали блики на поверхность воды. Магнус, Гопер и Экки припарковали мотоциклы на улице и направились к северной стороне пирамиды. Лукас и Джини тихонько укрылись за ремонтным ограждением. Оттуда открывался прекрасный обзор. Времени на раздумья не было.

Лукас скатился вниз по каменным ступенькам и пересек улицу. Он объехал малую Триумфальную Арку и залавировал по лабиринту галечных тропинок – прямиком в сад Тюильри.

Парк был залит солнечным светом. Лукас огляделся. Зеленые лужайки, обрамленные цветочными клумбами. Скамейки и статуи, выстроившиеся вдоль дорожек. Прогуливающиеся по тропинкам и между деревьев туристы. Звякающие металлическими стульями официанты в кафе под лесной сенью. Лукас учуял запах кофе и роз. Это напомнило ему отца и его воскресные завтраки на веранде отеля «Глобус». В дальнем краю парка на площади Согласия медленно вращалось уже виденное им ранее колесо обозрения. Прямо перед Лукасом дети с воздушными шариками праздновали чей-то день рождения.

– Вот мне и день-рожденная вечеринка, – мрачно сказал Лукас. – Дрянь.

– Длянь, – скопировала его Джини. Она повернула шейку, чтобы посмотреть на Лукаса. – Длянь, длянь, – повторяла она.

– И в подгузнике твоем дрянь, – заявил ей Лукас. – И я знаю, что кто-то должен его поменять, но я понятия не имею, как менять подгузник ребенку, который весь вымазался в дрянных какашках, как ты. И у меня даже нет чистого подгузника. И какая же вонь!

– Вонь!

Лукаса это стало немного раздражать:

– Я знаю. Знаю, Джини, твой подгузник воняет, но у меня есть и другие дела.

Джини снова его передразнила:

– Знаю, – пролепетала она. – Длянь.

– Нет. Вон твоя «длянь» – зеленая, ты в ней вся измазалась, – прорычал Лукас. – А мне приходится… – Он запнулся.

На самом деле все складывалось неплохо. Он улизнул от мисс Гунерро, вернул Джини и обогнал на велосипеде гоночные мотоциклы. Пожалуй, впервые в жизни Лукасу казалось, что он хорошо справляется с тем, чтобы быть собой.

– Длянь, – снова повторила Джини.

Что-то в том, как она произнесла это слово, обеспокоило Лукаса – будто малышка что-то знает. Мальчик оглянулся через плечо, хоть в этом и не было необходимости. Он уже расслышал рев мотоцикла и хруст шин по гравийной дорожке за своей спиной.

Глава 21. Тур де Париж

Лукас переключился в аварийный режим, и в его вены выбросилось еще больше адреналина. Он затолкал Джини поглубже в корзину, так что ее подгузник сплющился о дно, а голые ножки высунулись наружу, как рога быка. Лукас вцепился потными ладонями в ручки руля и погнал велосипед по гравийной дорожке – мимо карусели, трамплинов и группки мальчишек, играющих в футбол.

– Бол, – булькнула Джини.

– Точно, – сказал Лукас. – Тут играют в футбол.

– Тут бусбол.

– Пусть так.

Сквозь ряды платанов Лукас видел, как на другой стороне парка за ним следуют, поджидая подходящего момента, охранники. Его что, единственного из Нового Сопротивления до сих пор не поймали, не скрутили и не вывели из игры? Лукас пытался вспомнить, что он должен делать и куда направиться, а его мозг судорожно производил расчеты.

Это напоминало прятки, но со взрослыми ставками. И Лукасу совершенно не хотелось участвовать в этой игре в похищение. Он взял себя в руки. Им говорили отправляться в убежище. Значит, надо добраться до книжного «Шекспир и компания». Лукасу нужна была перезагрузка. К сожалению, карта Парижа у него в голове теперь больше напоминала спагетти.

Когда Лукас и Джини добрались до конца длинного сада Тюильри, мальчик узнал ту самую скамейку из видео, сидя на которой Сиба Гунерро и Чарльз Магнус планировали новые похищения.

– Мне плевать, – пробормотал он Джини. – Мне плевать на Хорошую Компанию. Прямо сейчас я хочу просто выбраться отсюда.

Мальчику было жутко. Казалось, будто все в парке на него пялятся. В приотельной школе у Лукаса был красный пояс по тхеквондо. Здесь, в Париже, красный пояс у него был разве что по неприятностям. Его все пугало. Голос в голове велел ему бежать, однако все мускулы словно застыли. Если он ничего не сделает – его попросту схватят. Опять. Джини почмокала пухлыми губками, глядя на Лукаса. Он потряс головой и сделал единственное, что мог сделать четырнадцатилетний подросток в такой ситуации.

Нажал на педали.

Лукас вылетел к забору в конце парка и очутился у самого оживленного в Париже перекрестка. Машины проносились мимо площади Согласия и дальше, к знаменитым Елисейским Полям. Лукас знал, что где-то неподалеку расположено американское посольство, но там его рассказу не поверят – в этом он был уверен. В противоположном конце широкой авеню стояла Триумфальная арка, а вдали маячил кончик Эйфелевой башни.

– Мне даже на Эйфелеву башню плевать.

– Не бусбол, – сказала Джини.

– Не что?

– Не бусбол.

– Не футбол?

– Бусбол.

– Бусы? – Лукас раздражался: – Ты несешь какой-то бред, Джини. Ты как будто одновременно говоришь на французском, арабском и английском. На фрабарабарийском, хоть такого языка и нет.

Джини повторила:

– Фрабарабари.