Поход без привала

Комиссар принес целую стопку, положил перед Павлом Алексеевичем. Тот прочитал:

«БОЙЦЫ, КОМАНДИРЫ, ПОЛИТРУКИ И КОМИССАРЫ ЧАСТЕЙ БЕЛОВА; ПАРТИЗАНЫ!

ВЫ ОКРУЖЕНЫ!

Все наступления, предпринятые для Вашего освобождения, потерпели тяжелые, кровавые поражения. Ваши попытки прорваться через кольцо нашего окружения уже стоили Вам огромнейших, кровавых жертв. Как только начнется немецкое наступление, Вы напрасно пожертвуете своею жизнью.

Подумайте о судьбе 33-й армии и Ефремова.

ВЫ ЕЩЕ МОЖЕТЕ СПАСТИСЬ!

Мы не хотим уничтожения славянского народа и не посягаем на Вашу Жизнь.

КОМАНДИРЫ, ПОЛИТРУКИ И КОМИССАРЫ! Мы знаем, что Вы должны были повиноваться приказу Сталина, но БРОСЬТЕ БОРЬБУ!

Вы нужны освобожденной России. Ваши семьи ждут Вас.

ПОЛИТРУКИ, КОМИССАРЫ, КОМАНДИРЫ И БОЙЦЫ 1-го ГВАРД. КК и 4-го ВДК! ПАРТИЗАНЫ!

Еще есть время, спасайтесь, прежде чем кольцо нашего окружения сожмется и уничтожит живую силу частей Белова.

ПЕРЕБЕГАЙТЕ К НЕМЦАМ!»

— Ознакомился, командир?

— Бойцы рады, наверное, бумага хорошая.

— Да, — с полуслова понял Щелаковский. — Самая подходящая для самокруток. А то ведь совсем плохо — из денег козьи ножки вертят.

— Ну и что ты решил, комиссар? Собирать и сжигать будем эту пропаганду?

— Положено, командир. Да разве их все соберешь — великие тысячи. Пусть уж бойцы для курева, для растопки используют.

— Наши люди здесь такие тяготы перенесли, такого насмотрелись и наслушались, что для них все эти слова пустые, — согласился Белов. — Я о другом думаю. Немцы люди экономные. Просто так, для отчета, они столько бумаги не выбросят.

— Психическая обработка перед близким наступлением?

— Не сомневаюсь, — кивнул генерал.

19

В лесной деревне жил-поживал ничем не примечательный мужичок-середнячок. Роста невысокого, на голове плешь, борода клинышком. Знали его тут с малолетства, зла он никому не доставлял, но и добрых дел за ним что-то не помнили. Возился помаленьку на старости лет в своем хозяйстве. Весной зачастил в лес: то за березовым соком, то лыко драть. Но сколь ни велик, сколь ни глух лес, в нем тоже не все концы скроешь. Случайно увидела одна баба, как встретился мужичок на дальней поляне со своим сыном. А о сыне том ползли недобрые слухи. Раньше работал он токарем в железнодорожном депо. С началом войны взяли на фронт. Долго не приходило от него никаких вестей. А перед Новым годом объявился вдруг в соседнем районе, за Днепром. В немецкой форме и при оружии. Хвастал, будто немцы дадут ему большой пай земли и заживет он в свое удовольствие.

Баба оказалась смекалистой. Вернулась в деревню и ни гу-гу. А вечером рассказала все командиру эскадрона, квартировавшему в крайней избе. Старший лейтенант незамедлительно доложил подполковнику Князеву. Тот сообщил в особый отдел.

За мужичком проследили: все правильно, встречается с немецким агентом, передает ему сведения, а взамен получает для распространения смоленскую газету «Новый путь», которую издают оккупанты.

Для особистов — заурядный случай. Много шпионов, диверсантов, различных соглядатаев засылали гитлеровцы на освобожденную территорию. Ну и, как обычно, решили взять мужичка с сыном на месте встречи.

— Не торопитесь, — возразил Князев. — Я с ними шутку сыграть надумал.

— Нашел, чем шутить, — проворчал особист. Однако, выслушав подполковника, согласился.

И вот в лесной деревушке, где стоял эскадрон, пополз слух: Камышинский полк за отличие на параде получил благодарность от генерала Белова. И разрешено, дескать, гвардейцам отдыхать, пить и гулять всю субботу и все воскресенье, для чего отпущены начальством трофейные продукты. Командир эскадрона такую новость не отрицал. Больше того — пригласил на гуляние всех желающих жителей.

В теплый субботний вечер начались в деревне пляски и песни. Столы стояли прямо на улице, под деревьями. Веселились гвардейцы от души вместе с честным народом. Даже заставу у реки сняли по случаю праздника.

Немцы, конечно, о предстоящем торжестве узнали заранее и наверняка тоже готовились к нему. Во всяком случае было установлено: в эти дни мужичок чаще обычного встречался с сыном. Увиделись они и в субботу, уже в сумерках. Что мог сказать мужичок агенту? Что гуляли гвардейцы вволю, некоторые уже завалились спать, что часовых нет, а сам командир эскадрона уехал отмечать праздник в штаб полка.

Короткая майская ночь пролетела быстро. На рассвете угомонилась деревня. И в это самое время в пяти километрах от нее переправился через речку гитлеровский отряд — не менее двухсот автоматчиков. Выслав вперед дозор, фашисты быстро двинулись по проселку.

В низинах, над болотами стлался плотный туман — тоже на руку немцам. Они не сомневались в успехе. Застанут русских спящими! Один удар — и все будет кончено. Горькое похмелье ждет гвардейцев!

Фашисты, разумеется, и не предполагали, что Аркадий Князев, накануне дважды проехавший верхом от деревни до реки, учел все, даже туман. Он устроил засаду на сухом возвышенном месте, где над молодым ельником высились могучие желтоствольные сосны.