Поход клюнутого

– Чтоб дерьмостатуи буйствовали? Помилосердствуй, добрый дварф, да я про такое и в сказках не слыхивал.

Торгрим метнул яростный взгляд на Бинго. Тот невинно пожал плечами – мол, извините, что рядом стою.

– Что ж, сержант, пойдем глянем на твою статую.

– Лопаты возьмите да вилы, – посоветовал Бинго со знанием дела. – Мечами дерьмо не урезонить, я не раз пробовал.

– И ты не отлынивай!

– Не буду, но спервоначалу схожу гляну на всамделишного мага, с которого статую делали. Видывал магов огненных, воздушных, земных и водных, но чтоб говенного?

– К магу послали уже гонца, чтоб помог, чем может. – Гилберт нахмурился. – Ты это что же, полагаешь, он сам руку и приложил?

– А что, не мог?

– Да, по мне, всяк, кто не мечом на жизнь зарабатывает, одной ногой преступник, другою же мошенник... Нету у меня к таким доверия. Так что осторожней там – вон его башня, отсюда видно, как светится.

– У конюшни встретимся, – буркнул дварф. Перспектива передохнуть от назойливого гоблина его, чего уж греха таить, крепко порадовала. – Руки там не распускай зря и факел верни на место. Веди, сержант, раз уж тут у вас такие гуляния, не хотелось бы их прохлопать!

– Вам гулянки, а мне работа. – Сержант подобрал меч и устремился в уличную темень.

Бинго посмотрел, как дварф вслед за проводником исчезает за углом, обругал себя за неуместную активность – нет бы притулиться за Торгримовой спиной, зачем-то же вызвался на самостоятельный вояж, который еще неизвестно чем чреват, – развернулся и трусцой направился в сторону подпирающей небо башни, на верхних ярусах которой действительно ярко горел свет, судя по интенсивности, магический. Факел он, конечно, забыл пристроить на место и спохватился на этот счет, только отбежавши от держака на приличное расстояние. Что ж, не возвращаться же теперь? Но и при себе его держать тоже ни к чему: и в темноте выдает, и пользы темновидящему никакой... так что, походя, широко размахнулся и запустил его на ближайшую крышу, а сам прибавил шагу.

Торгрим, следуя за сержантом, через какое-то время оказался в квартале, где уже успел побывать, подыскивая постой, да так и ушел ни с чем, не пожелав проталкиваться через великое множество оборванных художников-неудачников и прочего сброда. Сейчас большинство этого люда трусливо жалось по стеночкам, охотно пропуская вооруженных стражников, стекающихся в трущобы со всего города.

Погромщика долго искать не пришлось – массивная фигура самых нелепых пропорций нашлась около полуобрушенного постоялого двора, чьи стены долбила корявыми ручищами с упорством неврастеника. Полдюжины стражей, суетящихся вокруг, старательно пихали ее копьями и алебардами, но блестящие в факельном свете острия бессильно соскальзывали с землистой фигуры, даже не оставляя на ней вмятин. Голем не обращал на стражей никакого внимания – методично вздымал узловатые руки и обрушивал их на хлипкие дощатые стены, с каждым ударом вышибая фонтан щепы, а то и обширные куски досок. Крыша крушимого здания уже перекосилась и оползла на сторону, в одном из углов разгоралось пламя из обрушенного камина, а многоголосые причитания со всех сторон обращали картину в фантасмагорическую немузыкальную дискотеку.

– Стремгод ведает что... – Выдохнул сержант, опять сбившийся с дыхания. – За что ж нам такая напасть? В чем провинились?

– Потом попричитаем, старина. – Торгрим с сожалением придавил содержимое трубки, которую так и нес в руке, жестким пальцем и заправил ее за пояс. – Ну-ка, я попробую для начала по старинке... не возражаешь?

– Сделай милость, друг. – Сержант приглашающе махнул рукой. – Эх, стар я стал для таких приключений... лет двадцать тому и сам бы...

Дварф вытянул из-за спины секиру и мягким боевым шагом выдвинулся к голему, обходя его со спины. Гилберт замахал своим, чтоб не препятствовали, и те охотно отступили, давая простор. Торгрим набычился, сгоняя силу в руки, резким рывком добрался до статуи и влупил со всего маху, как давно уже бить не приходилось, ибо не встречалось ничего достойного истинной силы подгорного народа.

Секира рассекла воздух сияющим росчерком и шарахнула голема промеж лопаток. От удара металлическое топорище загудело, а в дварфийских плечах почувствовалась приятная дрожь... Вот только результат оказался неожиданный – вместо того, чтобы разрезать навозного буяна или хотя бы расколоть его, как колоду, лезвие оставило неглубокую борозду и отлетело, слегка позубрившись.

– Ничего себе навоз, – ошалело пробурчал дварф. – Чем вы только лошадей кормите?