Похолодание, а не потепление

Дистанция от Солнца до Марса— в полтора раза больше, чем до Земли. Энергия полученная пропорциональна квадрату дистанции до ее источника. По этой причине Марс получает солнечного излучения в 2,5 раза меньше, чем Земля. Если быть точным — 589 ватт солнечного излучения приходится на квадратный метр Марса и 1368 ватт на квадратный метр земной поверхности.

Зато на Марсе нет океана, нет ледников и нет облаков— поэтому Марс отражает меньше солнечных лучей. Альбедо Марса (тем, кто забыл, чтобы книгу не перелистывать, напомню — это способность поверхности отражать излучение) — 16 %. Это почти в два раза меньше земного (альбедо Земли — 30 %). Иначе говоря, Марс сохраняет 84 % полученной солнечной энергии.

Поверхность Земли получает: 1368х(1–0,3)/4 = 240 ватт на метр кв.[4].

Поверхность Марса получает: 589х (1–0,16)/4 = 124 ватта на метр кв.

Теперь рассмотрим парниковый эффект на обеих планетах.

Пока (а, может, и уже… дадим уж волю фантазии…) на Марсе нет ни энергетики, ни промышленности, нет автомобилей, а вот концентрация углекислого газа в марсианской атмосфере — 95 %, то есть в две с половиной тысячи раз больше, чем в земной. Дело в том, что атмосфера Марса— это естественная, первоначальная, атмосфера планеты (если быть точным, то это— вторая по счету атмосфера планеты). Казалось бы, при такой высокой концентрации СО₂ там такой парниковый эффект должен быть, что нам, землянам, и не снилось. Но, увы, не так это.

Сравним радиационный баланс двух планет. Парниковый эффект земной атмосферы имеет сильное проявление: к 240 ваттам, полученным от Солнца, Земля получает еще 160 ватт излучения, возвращенные атмосферой. Именно это повышает «естественную» температуру поверхности с-18 до +15 градусов по Цельсию (то есть на 33 градуса).

А вот на Марсе парниковый эффект — минимальный. Естественная температура марсианской поверхности по энергетическим расчетам должна составлять минус 57 градусов по Цельсию, а замеры зондов показывают минус 55 градусов по Цельсию. То есть парниковый эффект атмосферы, состоящей практически из одного СО₂, повышает «естественную» температуру Марса всего лишь на 2 градуса и практически не нивелирует температуру дня и ночи.

А еще американские и европейские спутники и зонды, изучающие Марс, недавно совершили два очень важных открытия:

• во-первых они подтвердили, что полярные области Марса покрыты льдом. Только это не вода, а «сухой лед» — тот самый СО₂ в твердой форме. Земляне такой используют в специальных морозильных установках, например, в госпиталях и криокамерах;

• во-вторых, что гораздо более интересно, они обнаружили, что за последние несколько лет полярные шапки Марса уменьшились.

Это официальные данные НАСА, которые были прокомментированы предположением об изменении климата на Марсе, а именно — о глобальном потеплении и там тоже.

Подведем итог нашей экскурсии — на Марсе нет промышленности, нет энергетики, нет нефти, газа и угля, там нет человека. Атмосфера состоит практически из одного СО₂, но там нет парникового эффекта. А вот лед на полюсе там тоже тает…

Это простое сравнение двух планет должно навести борцов с углекислым газом на простую мысль — о чрезвычайно малой роли СО₂ в образовании парникового эффекта и о роли человека в изменении климата.

Но эта мысль уже стала политически некорректной. Ведь лидеру любой нации приятно почувствовать себя Демиургом и Спасителем Человечества.

Вместо заключения — 2

ЕСЛИ СЕРЬЕЗНО

Политикам, безусловно, нужны новые темы: в первую очередь, для привлечения к себе общественного интереса (особенно если старые отыграны или непопулярны).

Тем более что изменение климата— чрезвычайно плодородное поле для политики: есть возможность привлечь внимание общества к нависшей над нами всеми угрозой и предложить свой план спасения, получив возможность перераспределить общественное богатство (по иному говоря, «бюджетные средства») и, например, собрать новые «экологические» налоги в копилку, пострадавшую от финансового кризиса.

Кроме того — климатические процессы имеют геологическую шкалу времени — века и тысячелетия, что значительно превышает сроки политических мандатов, выдаваемых на 4–5 лет. Тут как в восточной сказке может получиться — «либо шах помрет, либо ишак…».

К слову о сроках, напомню, что последний ледниковый период начался примерно 120–110 тысяч лет назад, ледниковый максимум был достигнут 25–30 тысяч лет назад, после чего началось последнее в истории Земли (пока) потепление, которое совпадает с появлением палеолитической культуры.

Именно в эту эпоху последнего межледникового периода (четвертичный период, эпоха голоцена кайнозой* ской эры) мы с вами сейчас на этой планете и проживаем нашу жизнь.

Цикличность климатической системы планеты в четвертичный период кайнозоя очевидна и подтверждена ледниковыми архивами: ледниковый период от 80 до 100 тысяч лет, межледниковый — от 10 до 20 тысяч лет (всего 4 смены, потому и период называется четвертичный).