Похождения бравого рядового Гувер

— Я не могу не слушаться приказов моего короля. — Фыркнула Мерида. — И я все-таки здесь работаю.

— Кстати, Игритт, мне кажется, или ты на что-то намекала, когда назвала меня Джоном Сноу, а?

Гувер выразительно посмотрела на остальных агентов, потом повернулась к Дантону.

— Разве только на то, что вы ни хрена не знаете.

— Нет, мне показалось, что ты намекаешь на что-то другое.

— Сэр, мы уже разобрались, что вы не понимаете даже самых очевидных намеков, а теперь ищете их там, где их быть не должно?

Гувер еще раз выразительно посмотрела на агентов, жадно прислушивающихся к разговору.

— Ладно, тогда я прямым текстом приглашаю тебя на свидание. Это такое дело, когда люди сначала идут куда-нибудь вместе, а потом занимаются сексом.

Мерида вздохнула так устало, что у агента Миллера появилось желание зевнуть. Потом голосом, которым учителя разговаривают с безнадежно тупыми учениками, сказала, что даже если агент Дантон будет последним мужчиной на земле, а она последней женщиной, то даже тогда она предпочтет возрождать человеческий род с парочкой человекоподобных приматов, а не с ним.

К концу тирады подоспел курсант Стивен Солджер, с которым принципиальная девица и ушла, оставив ржущих агентов и недовольного Дантона обмениваться взаимными подколами.

Некоторое время спустя агент Миллер поднялся в пустой рабочий кабинет хозяина вечеринки, снял трубку с телефона и набрал длинный номер. На том конце ответили почти сразу.

— Ну как?

— Успешно. У нее даже кровь не пошла. Но вот у связных…

— К черту связных. Хотя… никто не умер?

— Даже особенно не пострадал. Небольшое носовое кровотечение и все. Проект Гувер чувствует себя нормально, не считая некоторого стресса.

— Отлично. — На том конце провода улыбнулись. — Все идет по плану. Скоро она будет совсем готова. А пока… пока что организуем еще одно сражение.

— Вас понял. — Отчеканил Миллер и положил трубку.

Глава 36. Обрыв

— Ты скучаешь по своей девушке?

Бестактный вопрос, но почему-то показалось, что Гувер спрашивает не из праздного любопытства.

— Да. — Ответил доктор Дункан Коннор.

— Думаешь, она тоже?

В этот раз доктор не ответил.

— Не присмотрел себе здесь никого? — Гнула свое Гувер. — А то все со мной только общаешься. Может, у тебя и девушки никакой нет? А ты не гей, случаем? Хотя нет, лучше не признавайся. Я такая нетолерантная.

— Благодаря наблюдательности курсанта Солджера мы выяснили, что ты и Моритц все-таки два разных человека. И мне надо понять, где начинается один и заканчивается другой. А также выяснить природу перемещения твоего сознания. Возможно, это удастся повторить. Сейчас я введу активное вещество, буду проверять твою реакцию на раздражители.

Коннор сделал Мериде укол и облепил ее проводами.

— Максимально расслабься. Итак… я буду называть слова, а ты просто слушай. Мозг сам сгенерирует нужную картинку. Может хотеться спать, это реакция на активное вещество. Приготовься…

— Да готова, готова я уже. — Проворчала Гувер.

— Начинаю. Лето. Снег. Кукла. Девушка. Отец. Война. Присяга…

От активного вещества не только хотелось спать, но и дико свербело в мозгу. Мерида умоляющими глазами смотрела на Солджера, он чесал свою голову, почему-то это помогало. Коннор неспешно регистрировал данные. Потом настала очередь Стива.

— Что там? — Беспокойно спросила крошка Гувер, сдирая с головы провода.

— Я не могу сказать так сразу. Одно ясно, он ассимилируется.

— Что значит ассимилируется?!

— Между вашими сознаниями нет четкого разграничения.

— Что значит нет?!

— Он ассимилировался.

— Док, твою мать!

— Послушайте, агент Джокер. — Медленно начал Коннор, как доктор, сообщающий пациенту о неизлечимой болезни. — Это же не просто внедренное сознание. Вы жили с ним вместе в течение многих лет. Оно врастало в вас, как привитое дерево. Оно перестало быть чужеродным. Если обрезать у взрослой яблони привитую ветвь, это уже ничего не сможет изменить.

— Ясно. — Отчеканила Гувер. — Ладно, прижаривай мозги Солджеру, а я пойду. И док… я тебе клянусь, что ты скоро увидишься со своей девушкой.

Дело, заставившее ее уйти из лаборатории, оставив Солджера одного, было до того трудным, что Мерида долго прокручивала в голове варианты и репетировала сценарии. В зависимости от ситуации, процентов семьдесят было на то, что оно выгорит, но и тридцать процентов неудач никто тоже не отменял. И времени оставалось все меньше. Раньше Гувер часто думала о том, что бы она сделала, если бы ей осталось жить, например, месяц. Конечно, она бы инициировала собственную смерть и заперлась в съемной квартире, попытавшись за оставшееся время пересмотреть все недосмотренные сериалы, ограбить какой-нибудь банк и перечислить деньги в фонд помощи голодающей Африке, попробовать тяжелые наркотики, и признаться Дантону в любви, унеся образ его обалдевшего лица с собой в могилу. И хотя сейчас она не умирала, времени все равно оставалось мало, а духу исполнить задуманное — и того меньше.