Похождения иркутского бича

Первый плеск раздался почти на другом конце озера. «Ондатра», — догадался Марк, присмотревшись, увидел водную дорожку, оставленную плывущей ондатрой, потом вторую, потом третью. Ондатры то пересекали озеро, то плыли вдоль берега. Наконец одна оказалась метрах в десяти от Марка. «Ну, ближе, ближе», — заклинал тот. Но ондатра вдруг нырнула, на секунду подняв над водой свой жирный зад. Марк, уже приготовившийся стрелять, расслабился и решил запастись терпением. Ондатра вынырнула у самого берега в двух метрах от Марка. Рука выстрелила сама, автоматически. Только увидев стрелу, торчавшую в спине у зверька, Марк ощутил охотничий азарт. Ондатра сделала слабую попытку уйти под воду, но тут же всплыла, уткнувшись мордочкой в берег. Шашлык, даже без уксуса, вышел превосходный. Мясо ондатры нежнее и вкуснее баранины. В эту ночь Марк подстрелил еще трех ондатр. До отвала наелся, а оставшееся мясо засолил. С солью у него проблем не было, в одном из хатонов стоял мешок соли, видно, колхозники подсаливали сено в стогах. Марк набрал с килограмм. Теперь, убедившись в своей охотничьей сноровке, он решил прекратить скитания, остановиться, наготовить запасов пищи, а потом выходить к реке Лене, к людям. Марка достало одиночество.

Целую неделю Парашкин пахал, как первобытный человек. Ночами охотился, днем коптил и вялил мясо, а также рыбачил. Все-таки он нашел рыбацкую снасть, обыкновенную литровую банку из-под борща, или, может, перловой каши, что валялась на высоком красивом берегу большого озера. Такие места, обычно, выбирают для привала. Кто-то перекусил у костра и выбросил банку, не гадая, что Марк превратит ее в орудие лова. Опять помогли детские воспоминания. Закрыв банку воронкой, изготовленной из картона или рубероида, ребята насыпали в нее сухарей и опускали в речку. Глупые пескари на запах хлеба залезали через отверстие воронки внутрь, а обратной дороги найти не могли, конус воронки мешал увидеть маленькую дырку. Зато стекло в воде становилось абсолютно прозрачным, и рыбки тыкались в невидимую преграду, дожидаясь, когда рыбак вытряхнет их из банки. Пескарей в озере не могло быть, но гольяны ничуть не умнее своих речных собратьев и на порядок прожорливее. Они отлично лезли в банку не только на крошки, но и на внутренности ондатры. Марк каждые двадцать минут доставал банку и потрошил рыбок, то есть просто надавливал большим пальцем на брюхо, и все кишки вылетали наружу. Затем, обволакивал в соли и вешал вялиться на солнце. За четыре дня Парашкин наготовил вяленого мяса и рыбы на две недели. Рюкзак потяжелел, но свой груз не давит. До Лены примерно двести километров — за десять дней должен дойти. Марк по компасу нашел запад, прикинул по какому аласу идти и двинулся в сторону великой сибирской реки Лены.

Глава 10

Река Ильена. Одинокая башня

Ученые объясняют название Лены от тунгусского Ильена — большая вода. Наверное, так оно и есть, но все-таки Лена — имя русское. За этим именем видится светловолосая, голубоглазая красавица. Такая она, Лена, и есть — прозрачная голубая вода, светлые небеса и белые ночи. Лена не просто мила или красива, она прекрасна, ибо величественна. Лена самая большая река в стране. Уступает по площади бассейна только Оби, зато на 750 километров длиннее. В мире не более десятка рек сравнимых с Леной — Амазонка, Ла-Плата, Конго, Нил, Янцзы, Миссисипи. Но сравнимы только количеством воды, а никак не качеством. Лена собирает свои воды на тех же хребтах, что и Байкал, и так же чисты ее воды и девственны берега, почти не тронутые цивилизацией. В ряду очеловеченных русских рек — Волга-матушка, Амур-батюшка, Дунай-богатырь — стоять и Лене с эпитетом «прекрасная».

Марк Парашкин шел на свидание с Леной в совершенно не адекватном этому событию настроении. Длительное воздержание от алкоголя, страх, одиночество, да и чай давно кончился, превратили его в законченного пессимиста. Даже любимая присказка: «Из любого безвыходного положения есть, как минимум, два выхода», — приобрела грустный довесок: «Но, бывает, оба ведут в тюрьму».