Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица

Раздался пронзительный свисток судьи. Футболисты начали пинать ногами мяч и друг друга. Моряки и летчики продолжали ругаться, переходя к все более замысловатым эпитетам. Гестаповцы осмеивали и тех и других, эсэсовцы обидно свистели. На матч никто внимания не обращал. Но перейти от оскорблений к делу никто не решался, пока молчал Штирлиц.

Айсмановский паренек принес пива и пять марок.

— Они сказали, что извиняются. Они не знали, что господин Айсман просит пиво для господина Штирлица.

— Молодец, — похлопал по зардевшейся от восторга щеке Айсман. — Вырастешь, гестаповцем станешь! Штирлиц, пиво пришло!

Штирлиц открыл о край лавки первую бутылку и запрокинул голову. Пока он пил, царило томительное молчание. Гестаповцы жадным взглядом следили, как бутыль опорожняется.

— Угощайтесь, друзья, — сказал подобревший Штирлиц, оторвавшись от бутылки. Гестаповцы потянулись к ящику.

Репортер, выбравшись из первого ряда, пронзительно закричал, взвизгивая на каждой гласной:

— На стадионе пить спиртные напитки запрещено! Полиция! Тут распивают алкоголь!

Гестаповцы щелкнули зубами, как затворами.

Штирлиц снова отнял бутылку ото рта, отер губы и проговорил:

— Он меня утомил.

— У, гад! — заорал Айсман и, размахивая цепью, бросился к репортеру, сигая через ступеньки. За ним летели негодующие гестаповцы.

Штирлиц встал на трибуне и начал размахивать флагом. Это был сигнал.

Началась всеобщая драка. Моряки месили летчиков, те — моряков, эсэсовцы и гестаповцы — и тех и других, и еще штатских. Каждый занимался своим делом.

Душа Штирлица ликовала.

Он схватил цепь, закрутил ее над головой, уподобляясь вертолету, и в несколько прыжков спрыгнул на поле.

Под руководством капитанов команды молотили по ненавистным рожам соперников и судьи.

Штирлиц пробрался к судье, поднял его за майку и прохрипел:

— Ты почему плохо судишь? И почему один? Должно быть три судьи! Где еще два?

— Их забрали на фронт! — страдал бедный судья, — не бейте меня по лицу, у меня дети и плоскостопие!

— Тоже мне, дальтоник! — воскликнул Штирлиц и, подхватив мяч, понесся к вражеским воротам. Долбанув вратаря по голове цепью, Штирлиц мастерски забил гол.

— Гол! — заревел он.

— Гол!!! — отозвался стадион.

На табло загорелась огромная цифра «1».

Среди дерущихся футболистов замелькала полицейская форма.

— Руки! — орал капрал. — За голову! Куда?!!!

Штирлиц полез на ворота. Четверо полицейских повисли у него на ногах, как кокосовые орехи. Штирлиц отбрыкивался и кричал:

— Скоты! Легавые морды! Ненавижу!

Со Штирлица стащили сапог, а он с ловкостью орангутанга залез на перекладину и стал бить цепью всех, кто к нему приближался.

На поле въехали еще четыре полицейских машины. На трибуне Айсман орал в рупор отборнейшие ругательства и, если бы не перевязанный глаз, сошел бы за Геббельса. К воротам Штирлица дюжие полицейские тащили брандспойт.

Неожиданно Штирлиц заметил на своем носке дырку, сквозь которую просвечивалась грязная пятка.

— Отдайте сапог, и вам ничего не будет! — крикнул он.

Десятка три полицейских окружили ворота.

— Слезай, хулиган!

Штирлиц спрыгнул и начал крушить цепью по наглым полицейским.

Побоище продолжалось минут пять. Штирлиц, к великому облегчению полицейских, споткнулся, его повалили на траву, отобрали цепь и связали.

Перевернутого вверх ногами Штирлица понесли в машину, а он смотрел как на трибуне Айсман выламывает со своей бригадой скамьи и устраивает настоящую баррикаду. «Часов пять продержится,» — с надеждой подумал Штирлиц. Его бросили в машину вместе с десятком других правонарушителей. Через минуту машина быстро уехала с поля, так как майор, руководящий операцией, боялся, что пленных могут освободить.

ГЛАВА 9. ОШИБКА ТРЕЗВОГО ПОЛИЦЕЙСКОГО

В полицейском участке перед захваченными хулиганами извинились.

— Господа болельщики! Администрация просит прощения за отсутствие удобных одиночных камер. Не далее как вчера состоялась забастовка проституток Берлина, и камеры переполнены.

— Небось опять понизили зарплату, — мрачно сострил Штирлиц. — И куда только смотрит профсоюз? За какие-то вонючие десять марок обслуживать вшивых немецких солдат!

Майор, снявший фуражку и оказавшийся внезапно белобрысым и ушастым, вытер лоб рукавом мундира и с интересом посмотрел на Штирлица.

— Вас я буду допрашивать первым, — сказал он Штирлицу.

— Попробовал бы не допросить!

— Пожалуйста, пройдемся в мой кабинет.

Штирлиц, отталкивая конвоиров, послушно прошел в кабинет.

Майор сел за стол. Штирлиц посмотрел на висящий на стене портрет Фюрера и подумал: «Господи! И тут Фюрер! Прям культ личности какой-то!»

— За кого болели, господин штандартенфюрер?

— «Морские львы».

— О! — восхитился полицейский. — Отто, два кофе!

Толстый бритый под машинку фельдфебель принес три кофе.

— Какой был счет, когда вас забрали?

— Один-ноль в мою пользу.

— Класс! — возрадовался майор. — Отто, две сигары! Однако, футбол нынче стал уже не тот.