Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица

Даже Борман этого не замечал, он продолжал веселиться от души. На Тэсонсанском кладбище революционеров Борман осведомился, не продают ли здесь пиво. Осматривая Выставку Дружбы между народами, спросил, есть ли в Пхеньяне публичные дома. Вопросы бывшего партайгеноссе вызывали зубовный скрежет у товарища Пака, а Петров стал опасаться, что после этой экскурсии Корея пришлет Советскому правительству ноту протеста и начнет строить капитализм.

Целый день «Чайка» моталась по улицам корейской столицы. Русским разведчикам показали Университет имени Ким Ир Сена, Высшую партийную школу имени Ким Ир Сена и Стадион имени Ким Ир Сена. Пак предлагал показать еще и Площадь имени Ким Ир Сена, но Штирлиц отказался наотрез, пригрозив, что в этом случае пристрелит своего гида, как бродячего музыканта.

Наконец, когда уже стемнело, уставших до полусмерти Штирлица и Бормана, у которых в голове уже все перемешалось, привезли в ресторан «Чхонрю», напоминавший большое красивое судно, что стоит на реке Потхон.

— Это лучший ресторан Пхеньяна! — похвалился Пак Хен Чхор.

Петров шепотом прокомментировал:

— Нас поведут в зал «для дорогих товарищей». Обедать в этом зале — большая честь. Я прошу, ведите себя как следует! Прошу не только от себя лично, но и от всего советского посольства, — попросил Петров, прижимая обе руки к груди.

— Меня еще будут учить, как себя вести в ресторане! — возмутился Штирлиц. — Да я в ресторанах жрал больше, чем ты, Петров, за свою жизнь просто завтракал, обедал и ужинал!

За время экскурсии представитель посольства ужасно надоел разведчику. Несколько раз Штирлиц уже поднимал костыль, но, уважая «дипломатическую неприкосновенность», сдерживался.

В любом из ресторанов, где бывал Штирлиц, обычно происходили драки. Почему? Это для Штирлица было загадкой. При виде этого ресторана «для дорогих товарищей» у разведчика также появилось предчувствие, что драки не миновать. А раз уж драка неизбежна, то Штирлиц дал себе слово при первой же удобной возможности дать этому неприятному Петрову по голове.

Гостей провели в зал и усадили за стол. Быстрые и услужливые официантки, ловко снуя между столиками, принесли на подносах дымящийся спецзаказ.

— Это еще что такое? — строго спросил Штирлиц, приоткрыв крышку на кастрюле и вдохнув аромат незнакомого блюда.

— Синсолло, — сказал товарищ Пак и облизнулся. — Всемирно известное корейское национальное блюдо. Дорогих гостей из-за границы всегда им угощают. Такой деликатес, вы пальчики оближете!

— Первый раз слышу, — сказал Штирлиц. — Но на всякий случай надо вымыть руки…

— А это — одно из любимейших блюд корейского народа — куксу. Его можно полить кунжутным маслом и специями, будет очень вкусно.

— На лапшу похоже, — заметил Борман, потирая руки. — Одна моя знакомая, я консультировал ее по немецкому языку, всегда варила мне после этого лапшу…

— После чего «этого»? — саркастически бросил Штирлиц.

Пак, произнося непонятные слова, показывал пальцем на расставленные блюда корейской кухни.

— Теперь, когда вы так все хорошо объяснили, могу я наконец начать есть? — спросил русский разведчик.

— Да-да, пожалуйста…

Борман с опаской смотрел на накрытый стол, потом наклонился к Штирлицу.

— Была у меня одна знакомая, жила в общежитии, там было полно корейцев, они так мерзко жарили селедку! Это такой запах!

— Да брось ты, забудь, — посоветовал Штирлиц. — А как тут у вас насчет выпить? Или в стране идей чучхе это не принято?

— Как же, как же! — воскликнул Пак, просияв. — Есть национальные напитки — камчжу, чхончжу, знаменитый ликер «камхорно», женьшеневая водка.

Борман взял бутылку водки. Внутри плавал корешок женьшеня.

— Не процедили самогон-то, — грустно сказал Борман. — У меня был приятель, врач из морга, так он очень любил пить спирт, в котором плавала разная заспиртованная гадость — лягушки, крысы…

— Фу! — передернулся Петров. — Я лучше выпью ликера.

— Ликер «камхорно» лекарственный, — похвалился Пак. — Он сделан из настоя свежей ююбы, нарезанной сушеной хурмы без косточек, имбиря, разделенного на шесть кусков яблока и груши без кожицы. При перегонке используют мед и воробейник красно-корневый. Крепость сильная, но нет едкого вкуса.

— Очень интересно, — сказал Штирлиц, наливая водки себе и Борману.

Приятели отведали корейскую кухню. Штирлицу особенно понравилось мясо, поджаренное на огне, напоминающее родной советский шашлык. Борман съел три огромных тарелки лапши куксу, отчего его живот раздулся, как у клопа. Всю закусь с непонятными названиями они щедро запивали корейскими напитками, впрочем, отдавая предпочтение женьшеневой водке.

— Знаешь, Штирлиц, — с набитым ртом проговорил Борман. — Мне начинает нравиться в Корее.

— Еще бы! — ответил Штирлиц. — Разве бы я посоветовал тебе что-то плохое? Слушай, Пак!

— Да, товарищ Штирлиц!

— Не пойми меня превратно, но я хочу выпить за здоровье Великого вождя Президента Ким Ир Сена! — Штирлиц поднял рюмку.

— Спасибо! — взволнованно воскликнул Пак. — За это только стоя!

Они встали и, со звоном сдвинув большие рюмки, выпили стоя.