Похоже, он доигрался. Том третий (СИ)

Вечный голод, каждодневные переживания за жизнь и полная безысходность – я прекрасно знаю, какого жить в детдоме. Будущее для тебя под запретом, ведь ни прав, ни возможностей у тебя нет и не будет – извечное клеймо отброса нашей страны.

Помощи ждать не от кого. Никто не захочет марать руки.

– Я тоже из детдома.

Девочка замолчала и резко на меня повернулась.

– Вы врёте, – сказала она, – Детдомовцы не живут в центре. Их даже сюда не пускают.

– А вот я всю жизнь считал иначе и всю жизнь стремился к тому, чтобы данное от рождения клеймо наконец спало. У меня получилось. Если не веришь, то когда-нибудь загляни в детдом номер семь, что во втором круге. Раньше, кстати, он в третьем был. Подойди к главной стойке и взгляни на заднюю крышку монитора – она поцарапана. Эти жлобы до сих пор новый не купили. А ведь столько лет прошло, как во время драки я случайно на него упал. Поэтому, поверь, я знаю каково жить на улице, и прекрасно могу сравнить с жизнью в детдоме. И уж лучше второе, чем первое.

– Ого, – ответила она, – Редко у кого получается так подняться. Но всё равно, лучше на улице.

– Ох, ну и почему, – вздохнул я и принялся травинкой преграждать муравью путь.

– Скоро должен приехать супергерой.

– Кто?

– Директор говорит, что дети, которых забирает супергерой, становятся его помощниками и они вместе спасают мир.

– Всё равно не понимаю.

– К нам иногда приезжает дяденька в карнавальной маске такой белой, и забирает ребёнка. Говорит, что для становления супергероем. Директор то же самое говорит. И вот в ближайшее время он вновь должен приехать.

– И куда он их отвозит, не знаешь?

– Никто не знает. Дети пропадают и всё. Директор молчит, воспитательницы тоже.

– А забирает только девочек?

– Нет, всех, – ответила она, – Но взрослых редко когда трогает, в основном моих одногодок. Перед тем как он приедет, воспитательницы одевают нескольких детей в красивые наряды, и именно кого-то из них герой и выберет.

Я вновь бросил взгляд на одежду девчушки.

– Ясно, – оставалось лишь вздохнуть, – Слушай, а какой это детдом?

– Шестнадцатый. А что?

– Да так, ничего.

"Со смертью директора и воспитателей дом закроют. Чтобы дети не пострадали, нужно их перевезти. А чтобы перевезти, нужны деньги. А деньги будут завтра. Херово, ведь за день много что может случиться"

– Ну да, туда и впрямь лучше не возвращаться.

– Я…, – всхлипнула она, – Знаю…

Девочка вот-вот опять заревёт.

– Так, тихо. Забыла про ква-ква что ли? Ну что-ж ты так, память дырявая.

– А что мне ещё делать? – говорила она дрожащим голосом и со слезами на глазах, – Я никому не нужна, возвращаться некуда…, – она всё же заревела, – Даже кушать нечего. Я два дня уже по городу брожу… через охрану центральную даже прошла… тут хоть не убьют…, – плакала девочка.

– Ну ладно, что ты, – я обнял дрожащую плаксу, на что в ответ она прильнула к груди и заревела чуть тише, – Я же сказал – я твой ангел хранитель. Не переживай.

Нейромодуль вызывает ближайшее такси.

– Всё будет хорошо. Я всё сделаю как надо! – отодвигаю девочку и показываю большой палец, – Пойдём, – встаю и подаю руку.

– К-куда? – ребёнок поднял зарёванные глаза с длинными чёрными ресницами, – Обратно в детдом?

– Нет, в него ты больше не вернёшься, – протягиваю руку ещё дальше, – Пока что в отель. Завтра я найду вариант получше, и ты переедешь на более-менее постоянное жильё без всяких супергероев. Вставай, такси ждёт уже.

– А если вы…, – девочка остановила руку в сантиметре от моей, – А если вы тоже воруете детей? – она вновь села обратно и спрятала ладошки.

– М-м-м… логично. Погоди секунду. Никуда не уходи.

Я развернулся и со всех ног втопил до дома.

Да, никто не захочет марать руки об детдомовского отброса, ведь он в любом случае обречён без извечной поддержки.

Но мои руки грязней уже не сделаешь. И уж лучше они будут запятнаны счастьем одного ребёнка, нежели кровью нескольких миллионов.

В объятия будущего - 6

И даже светофор не позволил отдышаться — стоило к нему подбежать, как зелёный человечек обозначил отсутствие всяких передышек и остановок.

— Генрих, есть нож?! – сквозь дичайшую одышку говорю я.

– Вам для масла или хлеба? – закручивал он усы.

— Каким…, — сглотнул вязкую слюну, – Каким человека убить можно. Небольшой желательно.

— Вот вам армейский боевой. Клинок пятнадцать сантиметров. То, что нужно, — он открывает кейсик и достаёт оттуда нож с деревянной рукоятью, – Держите.

Я хмурюсь, медленно принимаю нож и поднимаю взгляд на безобидного мужчину в возрасте с забавными усами.

— У всех должно быть хобби, – пожимает он плечами и возвращается к натиранию ресепшена.

Ну, в целом он прав. Не мне судить.

Благодарю Генриха и вновь выбегаю из дома, на сей раз с ножом в руке. Некоторые девушки вскрикивали, некоторые мужчины молча отскакивали, однако всех объединяло одно – дружить со мной никто не хотел.

Я вновь без задержек пересёк светофор и забежал во всё тот же двор, вновь встречая всю ту же девочку на всё том же месте.

— Я вернулся! — второе дыхание возвращает какую-никакую стройность речи, — Ты молодец, что дождалась.