Покидая высокую башню (СИ)

Хлопс. Очкастая вернулась к беседе со стариканом. А Глеб, не осознавая, что сила его очарования только что потерпела фиаско, как ни в чем не бывало прошествовал мимо к выходу.

«Да твою ж!.. – Яков был вне себя. – Офигела?! Ну-ка, смотри внимательнее! Очки протри! Чего ты на старикашку вылупилась, клуша?! Ты же видела рожу того мужика! Он же смазливый! Глаза разуй! Вкуса у тебя нет, что ли?!»

Рассерженный Яков так и не вспомнил, что совсем недавно чужое внимание его безумно злило. Как и откровенные взгляды женщин, нацеленные на Глеба. Это была система – ровная и стабильная. И эта система злила его со столь же умиротворяющей стабильностью.

И вдруг она дала сбой. Из-за Очкастой.

Они же все одинаковые. Людишки.

Все! Одинаковые!

И все вокруг должны поступать одинаково. Потому что так было всегда.

Яков водрузил локоть на стол, подвинув стакан с какао. Развалившись на стуле, он сунул костяшку согнутого пальца в рот и слегка прикусил. Воздух вокруг него едва не полыхал от еле сдерживаемой ярости, а раздраженный взгляд безотрывно следил за девушкой в громадных очках.

«Бесишь…» – Он куснул костяшку пальца сильнее, а затем еще сильнее, когда услышал ее заливистый смех.

Она, белозубо улыбаясь, сунула что-то под нос старикану – какую-то бумажку. Тот качнул головой и, изучив пару секунд содержание, изобразил нечто вроде беззвучных аплодисментов. Девушка улыбнулась еще шире.

Если бы не эти очки и волосы, Яков бы смог рассмотреть ее лицо. И, возможно, понять, отчего она с каждой минутой выглядит все счастливее и счастливее.

– Ну, привет.

Над Яковом нависла тень. Кто-то навалился на спинку его стула так, что передние ножки оторвались от пола. Как и ноги Якова. Мальчишка съехал по сиденью и уперся лопатками в спинку стула.

– Привет, говорю.

Высокий парень с сальными волосами и в расстегнутой черной косухе, усмехаясь, разглядывал Якова сверху вниз.

– А ты и правда ничего. – Неприятный тип отпустил спинку, и стул с грохотом опустился на ножки. От удара Якова слегка подбросило вверх.

– Точняк. Я на тебя запал. – Шлепнув ладонью по столешнице, парень наклонился к Якову. – Чё молчишь-то? Запал, говорю, на тебя.

«Блин». – Яков ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. Все-таки хорошо, что он ограничился парой глотков какао.

– Отошел…

– Чего? – не расслышал парень.

– В туман отошел, – прошипел Яков, сбивая локтем со стола руку парня.

– Да ты!.. – «Ухажер» в одно мгновение впал в ярость.

К столику подбежала официантка – та самая, что обслуживала Якова и Глеба. Испуганно хлопая глазками, она пропищала:

– Прошу вас уйти. Вы мешаете посетителям.

– Чё? – Отвергнутый парень по виду уже готов был разбушеваться.

Официантка, перепугавшись еще сильнее, втянула голову в плечи и начала отступать.

– Молодой человек. – Старикан Очкастой встал со своего места и кивнул на выход из кафе. – Вы уже должны были понять, что девушка с вами общаться не желает. Не заставляйте администрацию кафе вызывать охрану.

«Девушку?»

Испугаться Яков не успел, а вот разозлиться на мужика, назвавшего его «девушкой», – это, пожалуйста, прямо с ходу.

Кинув на Якова злобный взгляд, парень в косухе протопал до выхода и скрылся в толпе.

Очкастая изобразила овации и ухмыльнулась.

Своему чертову старикану.

Тот, словно невозмутимая статуя, присел обратно за столик. Порядок был восстановлен.

Но не в душе Якова. Чувство растерянности и обида наполняли его, будто стремительный поток хрупкую чашу. Вид улыбающейся Очкастой выводил его из себя. И он никак не мог понять, почему она его так злит.

Вот злит и все. До невозможности бесит. На фоне этих чувств недавно нависшая угроза превратилась в незначительную нелепость, на которой и заострять внимание не следует.

Не выдержав больше ни секунды, Яков выскочил из-за стола, схватил лежащую на выступе у перил черную фетровую шляпу и вихрем вылетел наружу – на основной фуд-корт.

Его мутило. Одежда в магазинах смазывалась в одну бесконечно цветную линию, он просто не воспринимал ничего вокруг. Бесцельно побродив по торговому центру еще с полчаса, Яков выбрался в холодную осеннюю темень. Яркий свет фонарей освещал стоянку у торгового центра. Но ему предстояло обойти ее вдоль ограждения и подняться выше – к дальней стоянке.

«Долго, – проворчал Яков, с тоской рассматривая асфальтовую дорожку, уводившую пешеходов по обходной. – Так, пройду там. Через эти… склады?»

О своем поступке Яков пожалел почти сразу. Он проходил мимо темного переулка, когда кто-то налетел на него сзади и, зажав рот, потащил во тьму. Напавших было несколько. Один схватил его под коленями и, приподняв, понес вперед вместе с тем, что удерживал мальчишку за плечи. Еще одна тень металась где-то сбоку.

Глаза ослепил яркий свет. Яков зажмурился. Его пронесли под фонарем и, судя по гнилостному запаху, мимо контейнеров с мусором.

– Давай сюда! – скомандовал тот, что напал первым.

Миг и ноги Якова оказались свободны. Его прижали к кирпичной стене.

– Ай, – вырвалось у него. Как ни странно, страха не было. Лишь какое-то отупелое оцепенение.

– Ну привет, красотка.