Поклонник

Глядя в окно, на бесконечные огни машин, я с глухой тоской вспоминаю, с каким интересом Матвей рассматривал демона на картине, и понимаю, что он видел себя. Еще чуть-чуть, и я стану Тамарой, которую погубил демон. Я уже отравлена его ядом, сотворенным из ненависти, боли и тьмы. Неужели я полюбила дьявола?

Снова приходит сообщение. Матвей. «Убегай так далеко, как только сможешь, принцесса. Я найду тебя и унесу с собой». Меня пробирает липкая дрожь.

– Ты скучаешь по своей сестре? – тихо спрашиваю я Стаса.

– Да. Скучаю, – отвечает он со вздохом.

– Вы росли вместе? Были близки?

– Конечно. Машка была моей старшей сестрой и всегда меня защищала, с самого детства. Даже от мамы. Правда, и меня гоняла, особенно когда приходили ее подружки и закрывались в комнате. А мне хотелось попасть к ним, – смеется Стас. – Как-то раз она заперла меня в туалете, и я просидел там два часа. Мама потом ее так наказала!.. Черт, ненавижу воспоминания.

– Наверное, вы были похожи, – продолжаю я.

– Да… Глаза были один в один. – Стас вздыхает.

– Мне так жаль, что твоей сестры нет, – говорю я. – Это неправильно. Так не должно быть.

– Не должно, – эхом отзывается Стас.

Я молчу. Думаю. Вспоминаю.

– Останови машину, – прошу я через несколько минут. – Меня тошнит. Очень.

И закрываю рот рукой.

Глава 8

Оставив Ангелину одну в квартире, Матвей едет в частную психиатрическую клинику, куда привезли мать. У нее снова случился приступ, несмотря на медикаментозное лечение и психотерапию, несмотря на тонны денег, которые он платил врачам, чтобы они поддерживали ее в стабильном состоянии. Ремиссия наступала, но она не была продолжительной, обычно около полугода.

В этот раз ее звал голос маленького Андрея – его нужно было достать из шкафа, в котором ему не хватало воздуха. За шкаф мать приняла окно и принялась бить по нему руками. Слава богу, до серьезных травм не дошло – ее вовремя оттащили от битых стекол и отправили в клинику.

Матвей разговаривает с доктором, который, как обычно, назначил лечение в стационаре – в клинике есть специальные палаты и медперсонал для особых пациентов. А после идет к матери. Внешне он остается спокойным и уверенным, а вот внутри все сжимается. Он ненавидит эту клинику, болезнь, запах лекарств и в то же время любит мать и безумно хочет помочь ей хоть как-нибудь.

Сначала, когда Матвей только ступил на первый круг своего личного ада, он наивно полагал, что деньги способны на все, даже на исцеление. Однако быстро понял, что это не так. У него были деньги, целое море этих проклятых денег, но помочь матери они не могли.

– Андрей, ты стал ходить в спортивный зал? улыбается мать совершенно обычной своей улыбкой.

И это больше всего его пугает. Болезнь таится под маской самых привычных вещей. С первого взгляда ничего и не поймешь, грань слишком тонка.

– Да, стал, – не спорит Матвей, садясь рядом. Руки у матери забинтованы из-за порезов.

– Молодец, солнышко, – хвалит она его. – А зачем меня сюда привезли? Я бы хотела поехать домой.

– Тебе нужно немного полечиться.

– Зачем? – пожимает она худыми плечами. Я хорошо себя чувствую. Кроме того, завтра запись в салон красоты и плановый осмотр Фреда в ветеринарной клинике.

– Я перенесу запись на следующую неделю, обещает Матвей. – Побудь немного здесь.

– Но я здорова, Андрей! Абсолютно здорова! начинает доказывать мать. – И вообще, мне кажется, что здесь держат сумасшедших.

– Только неделя, – обещает Матвей, хотя понятия не имеет, на сколько мать попала в клинику в этот раз.

– Приезжай ко мне чаще, милый. И скажи Матвею, чтобы тоже приезжал ко мне. Я очень по нему скучаю, очень. – В ее голосе появляются слезы.

Матвею хочется сказать ей, что он здесь, но он сдерживается.

– Он скоро приедет. У него проблемы на работе. Что случилось с руками, мам? – спрашивает он словно невзначай.

– Разбила вазу, – хмурится она. – Ту, которую подарила бабушка. Плохой знак. Вдруг что-то случится? – внезапно впивается она пальцами в руку сына. – Вдруг что-то произойдет?

– Все будет хорошо, – успокаивает он ее. – Ты просто стала слишком впечатлительной. На свадьбах бьют посуду к счастью, помнишь? Ваза тоже разбилась на счастье, мам.

– Хочу побывать на ваших с Матвеем свадьбах, вздыхает мать. – И внуков хочу увидеть.

– Скоро увидишь, – снова обещает Матвей, и она тепло ему улыбается, гладя по волосам.

– Выбери достойную девушку, сынок, – говорит она абсолютно нормальным голосом, – не смотри на богатство или красоту. Выбери ту, которую будешь любить сердцем, а не глазами или головой. Как твой отец любил меня. Хорошо?

– Хорошо.

– Обещаешь, сынок?

– Обещаю, мам.

Она обнимает его и плачет. И снова говорит, что соскучилась по Матвею.

– Я не видела его несколько лет, – говорит мать жалобно. – Когда же он наконец придет?

Лицо Матвея темнеет.

– Скоро, – едва сдерживаясь, говорит он. – Скоро. Потерпи, мам. Ладно? Я обещаю, что он придет.

Он уходит, так и не сказав, что Матвей – это он и есть. И что Фред, их верный пес, умер еще несколько лет назад.