Поклонник

Если никакого раздвоения нет, то, получается, Ангелина – талантливейшая актриса, которая обманула не только его, но и Габриэля, настоящего знатока человеческих душ. Но как она может так правдиво играть хорошую девочку с тонкой ранимой душой? Если у нее раздвоение, то Роза, видимо, пропала – она ни разу не появлялась при Матвее, да и по камерам он никогда не видел, чтобы Ангелина у себя дома вдруг становилась какой-то другой. Но может ли она появиться вновь?

Матвей не знает, что делать. Пока он перестает общаться с Ангелиной – ему нужно побыть одному, хоть он и понимает, что поступает отвратительно. А еще он дико по ней скучает. И должен сделать то, на что скоро будут делать ставки даймоны.

Видя Ангелину вместе с ее подругой, Матвей с трудом останавливает себя, чтобы не подбежать к ней, не обнять и не закружить в воздухе. Ему вспоминаются ее чуть влажные покусанные губы, подернутые акварельной персиковой дымкой, тонкие пальцы, которые он согревал дыханием, прохладный аромат ванильного мороженого – так пахнут звезды перед рассветом, не иначе. Она и звезды.

«Она убила твоего брата», – жестко говорит он себе. И это его останавливает.

В ночь, когда умер Андрей, звезд не было – ни одной. Только дождь и пронизывающий до костей ветер.

Матвей возвращается в свой кабинет на самом последнем этаже бизнес-центра класса А и делает звонок. Ему снова нужна помощь специалистов.

Глава 3

Матвей объявляется этим утром. Когда я открываю дверь квартиры, чтобы пойти на учебу, то вижу перед собой букет цветов, и мое сердце знакомо замирает.

Поклонник. Я беру тяжелый букет стеклянными, невесомыми пальцами и вдыхаю чудесный цветочный аромат. Так пахнет пыльца фей, не иначе. Мой Поклонник. Раньше в каждом букете был только один вид цветов. Сейчас это сборник. Здесь и бархатные персиковые розы, и фиолетово-розовые ирисы, и кустовые белоснежные нарциссы, и нежно-карминовые лизиантусы – за это время я стала гораздо лучше разбираться в цветах.

– Что такое? – появляется в прихожей мама. Цветы? Красота какая! Матвей прислал?

– Не знаю. – Я отдаю тяжелый букет маме. Поставь, пожалуйста, в воду.

– Вы еще не помирились? – говорит она мне вслед.

– Мы толком и не ссорились, – отвечаю я и спускаюсь вниз.

Он что, сошел с ума? Пропал и снова будет слать мне букеты?

Я резко открываю дверь и едва не задеваю стоящего рядом с ней Матвея. Он снова выглядит как обычный парень, а не как наследник целого состояния – тяжелые ботинки, черные джинсы и удлиненная, почти до колен куртка.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я его тихо, жалея, что на этот раз не ударила дверью.

Мне хочется сделать ему больно – отомстить за то, что он сделал больно мне.

– Жду тебя, принцесса, – отвечает Матвей, глядя на меня бездонными темными глазами, и я сразу понимаю – с ним что-то не так. Совсем не так.

Выражение лица такое, будто случилось что-то ужасное. Взгляд стылый, руки безвольно опущены. Пусть он еще сотню раз скажет, что я не понимаю людей, но я как никто научилась понимать его.

– Зачем ждешь?

– Соскучился, – произносит он тихо и притягивает меня к себе.

Сначала я пытаюсь высвободиться, бью его по плечу, бью больно, но он не отпускает, прижимает меня к себе, как маленького ребенка. Желание хотя бы на мгновение оказаться рядом с ним и вдохнуть запах северного моря побеждает, и я перестаю вырываться.

Я тоже очень по нему скучала эти дни, думала о нем каждую минуту. Что он со мной сделал? Приручил? Матвей действительно стал моим наркотиком. И мне было плохо потому, что я не могла принять дозу его любви. Я обнимаю его в ответ, и сердце стучит в висках с удвоенной силой. У меня нет противоядия этим чувствам. А если бы и было, я бы вылила его в замерзающую землю.

Я цепляюсь за его пояс, боясь отпустить, но мне нужно сделать это первой. И я делаю. Отпускаю его и поднимаю голову.

– Я пропал, – говорит Матвей.

– Заметила.

– Не специально – у меня проблемы, принцесса.

– Мог хотя бы лично сказать об этом, а не через Константина, – замечаю я сухо.

– Да не мог я, понимаешь? – Он вдруг запускает пальцы в черные волосы. В его голосе – отзвуки отчаяния.

– Нет.

– Правда. Не мог. Слишком был занят.

– Ты же нашел время поужинать с Яной, – замечаю я.

Его глаза темнеют, становятся почти черными. Губы сжимаются.

– Не сходи с ума. Кто тебе это сказал?

– Яна.

– В следующий раз пошли Яну в задницу, когда она будет нести чушь, – резко отвечает Матвей.

– Она же твой друг, – замечаю я не без ехидства.

– Поэтому так и говорю. Если она еще раз устроит нечто подобное, перестанет им быть.

Мне нравится этот ответ, но я все еще зла.

– Что у тебя за проблемы?