Покой

— То есть вы ездили на этих маленьких поездах из города в город в поисках работы? — спросила тетя.

— Не просто какой-то работы, а работы в фармацевтической области. Но я сказал родителям — тогда они оба были живы, хотя сейчас уже отправились в лучший мир, — что, если вернусь ни с чем, соглашусь на любую работу, которую смогу найти. На самом деле я решил, что если ничего не получится, то не вернусь, а просто останусь где-нибудь.

Итак, я не расскажу вам, куда меня занесло, так как у всех здесь неправильное представление о тех местах. Позвольте ограничиться тем, что это было довольно далеко на юге — достаточно далеко, чтобы вдоль улиц росли пальмы и магнолии, а в доме, где я остановился (он принадлежал моему работодателю, что прояснится через минуту), было два дерева во дворе, апельсиновое и лимонное. Почти все время стояла жара, земля была такой песчаной, что, казалось, вот-вот поползет, а все дома были деревянными или оштукатуренными — кирпич там в строительстве не используют совсем.

Я сошел с поезда, как обычно в любом новом месте, не ожидая ничего особенного. По правде говоря, я уже побывал в паре больших городов, но ничего не добился, а этот городишко выглядел так, словно ему хватило бы единственной аптеки — так оно и оказалось на самом деле. Я по привычке купил газету и пошел по главной улице, рассчитывая позавтракать, а затем попытать счастья в любой аптеке, какую найду, и поспрашивать людей, прежде чем двигаться дальше.

Такая действительно нашлась и, что меня удивило, оказалась открыта, хотя было немногим больше семи часов. Наверное, решил я, кому-то срочно понадобилось лекарство для больного родственника, он пошел за аптекарем и заставил открыть лавку; потом, возможно, тот подумал — раз уж рассвело, он встал и оделся, почему бы не оставить заведение открытым. В общем, сами понимаете, я не стал дожидаться завтрака. Просто вошел, перед этим лишь поправив галстук и немного отряхнув костюм.

Большинство из нас, я думаю, считают, что в этой комнате мисс Вир высокий потолок — должен признать, он очень симпатично выглядит, с замысловатой отделкой по периметру, и к тому же не плоский, а изогнутый, слегка напоминает зал суда. Но в той аптеке потолок был раза в два выше — стены уходили ввысь, и повсюду виднелись полки, до содержимого которых добраться можно лишь с помощью передвижной лестницы. Наверху вертелся хороший, большой электрический вентилятор с шестью лопастями. Все лампы горели — они были газовые, вам такие известны, — и я слышал, как кто-то ходит в задней комнате, но никого не заметил.

Естественно, я не хотел туда заходить и беспокоить аптекаря, полагая, что, скорее всего, он составляет лекарство по рецепту. Я просто снял шляпу, нашел подходящее место, чтобы положить ее, и стал ждать — наверное, проторчал там полчаса, стоял и размышлял, не выставляю ли себя полным идиотом. Наконец аптекарь вышел, и я хотел бы описать его вам так, чтобы вы его узрели. Полагаю, он был одним из самых высоких людей, которых я когда-либо встречал, но почти все время горбился — как будто вместо грудной клетки у него зияла глубокая впадина, — поэтому с первого взгляда казался не выше среднего роста. Время от времени он протягивал руку, чтобы что-то взять; и я как будто наблюдал за растущим деревом. У него было лицо, словно у Шекспира на портретах — вытянутое, с длинной челюстью и высоким лбом. Черные волосы редели, он носил их длинными и зачесывал назад. Аптекарь спросил что-то вроде «Чем могу быть полезен?», как заведено, и я ответил: «Мистер Тилли, я фармацевт (видите ли, пока ждал, я подсмотрел его имя на сертификате в рамке) и хотел бы работать на вас. Если бы у вас был помощник, вы могли бы подольше держать аптеку открытой и увеличить доход. И еще вы бы могли отдыхать, пока заведение приносит выручку».

Он проговорил без всяких интонаций: «Вы — аптекарь».

«Позвольте показать вам диплом, — начал я, но мистер Тилли неопределенно махнул рукой, показывая, что верит мне на слово. Через минуту я продолжил: — Я мог бы вернуться сегодня днем, если хотите все обдумать; я не курю, не пью, если вам интересно, и регулярно хожу в церковь».

И тут звякнул колокольчик, висевший на пружине над дверью. Я повернулся и увидел…

Ну, думаю, вам доводилось видеть одноруких, а может, и вовсе безруких мужчин. Но это была женщина, и рук у нее не было — зато были кисти.

— Кажется, в этом случае ее кисти должны были упасть на пол, мистер Смарт, — сказала Элеонора Болд и хихикнула, прикрывая рот салфеткой.

— Ее кисти росли прямо из плеч, а рук как таковых не было. Что особенно врезалось мне в память, она курила сигарету…

Тетя подалась вперед с живым интересом.

— На улице?

— Она только что вошла с улицы, когда зазвонил колокольчик, так что, полагаю, она действительно курила там.

— Думаю, — заметил Стюарт Блейн, — она привыкла к тому, что на нее пялятся.