Покой героям только снится/RE:make

— Полюшка, давай оставим препирательства на потом, — подключился к защите Макаров, улыбка на устах которого была столь же умиротворяющей, сколь и нервно-вымученной. — Чем быстрее мы закончим, тем быстрее разойдёмся восвояси и оставим тебя в покое.

— Я уже три года терплю его присутствие в моём доме, — одними глазами указала Полюшка на Эмию. — «На потом» уже как-то слишком сильно затянулось.

Словесная перепалка между Макаровым, Полюшкой и Эльзой продолжилась, и только один Эмия решил воздержаться от дальнейшего в ней участия. В основном потому, что Полюшка только что сообщила одну очень важную вещь. Она сказала: «Три года». Значит, вот сколько времени уже прошло?

Эмия повернул голову и внимательно посмотрел на чудовищно вымахавшую и побелевшую с головы до пят Куро. А после искоса глянул на отчаянно защищавшую его перед Полюшкой Эльзу, что теперь представляла собой пускай и не до конца сформировавшуюся, но всё же достаточно взрослую молодую девушку.

Три года…

Если вскользь оброненный Полюшкой срок соответствовал действительности, сомневаться в чём, собственно, особо не приходилось, то получалось, что Эльзе теперь должно было быть около восемнадцати лет. Эмия присмотрелся к ней повнимательнее и пришёл к однозначному выводу, что, по крайней мере, внешне она этому возрасту соответствовала на все сто. Да и не только внешне, если припомнить то, с какой умеренной эмоциональной реакцией она отреагировала на их внезапную встречу. Да, были слёзы и неожиданные (для Эмии уж точно) объятия, но в остальном Эльза повела себя вполне взросло. Быстро завела его обратно в дом, позвала Полюшку, представив их с Эмией друг другу, и в кратчайшие сроки разыскала Макарова, организуя текущее собрание. Это впечатляло и… даже вызывало в Эмии определённую гордость.

С другой стороны, известие о трёх прошедших годах заставляло задуматься и о многих других вещах. В первую очередь о том, почему тело Эмии находилось в настолько удовлетворительном состоянии, если всё это время он провёл, без сознания лёжа на кровати. Без сомнений, он ощущал слабость и тяжесть во всём теле. Да и при простом взгляде было видно, что в объёме мышечной массы он потерял. Только вот за три года его мышцы должны были атрофироваться настолько, что ни о каком самостоятельном вставании с постели не могло быть и речи.

Эмия раздумывал о том, а не проверить ли ему себя с помощью магии, однако быстро отмёл эту идею. Слишком уж рискованной она была. Эмия всё ещё помнил, как впервые попробовал воспользоваться магией после прибытия в Земной Край. Тогда нехватка информации о собственном новообретённом теле вылилась в весьма болезненный опыт, который Эмии без крайней на то необходимости повторять совсем не хотелось. Мало ли через какие преобразования прошёл его организм, пока его лечили три года к ряду неизвестными Эмии методами.

Потому к решению насущных вопросов Эмия решил подойти более подходящим способом.

— А что вообще со мной произошло? — прямо спросил он о том, что его интересовало, прерывая только набиравшую оборотов перепалку.

Все разом замолчали и скрестили свои взгляды на нём одном.

— Ты чуть не умер, Эмия, — взяла слово Эльза с вмиг помрачневшим выражением лица. Видимо, сказывались болезненные воспоминания. — Мы столкнулись с чёрным драконом, и ты остался сражаться с ним в одиночку, чтобы дать нам с Миражанной шанс сбежать, — поведала она о том, что он и так уже знал.

— Это я помню, — заметил Эмия. — Но что было дальше? Я всё ещё жив, хоть вероятность такого исхода событий и была ничтожно мала, — признался он, что выйти живым из описанной схватки всерьёз не рассчитывал. — Я убил дракона, или что?

— Он тоже выжил, — ответила Эльза, подходя чуть ближе. — Было похоже, что ты сильно ранил его, но он улетел, и больше мы его не видели.

— Ничья, значит? — хмыкнул Эмия. — Хороший результат, учитывая обстоятельства.

— Вряд ли это можно называть ничьёй, — не согласилась Эльза, тень прошлого на лице которой стала ещё мрачнее. — Не могу сказать ничего конкретного насчёт дракона, но вот твои раны, Эмия… — она замялась и очень тяжело вздохнула. — Не думаю, что какая бы то ни было рана, полученная им, могла с этим сравниться…

— Хватить мяться, девочка, — недовольно стрельнув в Эльзу острым взглядом, снова перебила её Полюшка. — Говори прямо. Этот монстр, — указала она пальцем левой руки на Эмию, — не должен сейчас здесь сидеть и разговаривать. Он должен быть мёртв. Уже очень-очень давно.

— Не называйте его так! — возмутилась Эльза, заметно повысив тон. — Госпожа Полюшка, мы уже много раз говорила вам, что Эмия — человек. Прошу вас, перестаньте его оскорблять. Особенно сейчас.

— Я буду называть его так, как он того заслуживает, — осталась непреклонна Полюшка. — Он, — снова бесцеремонно ткнула она в Эмию пальцем, — не человек. Даже «монстр» — слишком мягкое определение для того, что он из себя представляет. Жаль, ничего более подходящее ещё не придумали.