Покойная жена бывшего мужа

– Та, – согласилась я. – Та, кто ее убила, следила за Ларисой и не хотела, чтобы она встретилась с Елизаветой Петровной. Значит, Лариса могла сказать Перевозчиковой что-то очень важное. А что? Ясно, что это касалось смерти Наташи. Наверное, Лариса догадалась, кто отравил Наташу, очевидно, пошла к этому человеку…

– К этой, – снова поправил меня Баринов.

– Она пошла к этой неизвестной нам женщине и… и… Не знаю. Начала задавать вопросы или сама сказала что-то, встревожившее того… ту, кто отравила Наташу. Но зачем она потом пошла к Елизавете Петровне? Поделиться своими подозрениями?

– Если речь идет о женщине, – снова подал голос Гошка, – значит, бывшая любовь Наташи, этот Сергей, тут ни при чем. Хотя у него может иметься жена, мать, любовница…

– Лариса, судя по всему, убийцу знала, – напомнил шеф. – Следовательно, эта женщина из общего круга Ларисы и Наташи. А где у них общий круг?

– На работе, – откликнулся Гошка. – Значит, в первую очередь надо снова ехать в банк.

Очевидно, напарник хотел сказать еще что-то, но его прервал деликатный стук в дверь и голос Ставровского:

– Здравствуйте. К вам можно?

– Конечно. – Нина поспешно выпорхнула в приемную, прикрыв дверь кабинета. – Заходите, Семен Евгеньевич, присаживайтесь!

– Это народный артист? – оглянулся на дверь Гошка. – Тот самый?

– Он, – помрачнел Баринов. И не смотрите на меня, я с ним разговаривать не буду. Пусть Нина разбирается.

– А мне можно? – по-ученически подняв руку, спросила я. – Интересно, с чем он сегодня пришел.

– Если тебе охота глупости слушать. – Шеф дернул плечом. – Все равно, пока он здесь, мы работать не можем.

Гошка вышел за мной, не спрашивая разрешения начальства. Понятно, мой любознательный напарник Ставровского еще не видел.

Семен Евгеньевич не обманул моих ожиданий – он явился со второй серией аттракциона «явка с повинной». О чем не замедлил сообщить, напыщенно и многословно. Из его признания следовало, что это именно он убил Ларису. На простой и конкретный вопрос «зачем?» он пафосно заявил, что «эта женщина» вела себя неподобающим образом, распространяла о Лизе нелепые слухи и угрожала ей.

– Я готов отдаться в руки правосудия. – Артист вытянул вперед собственные руки, словно ожидая, что на них немедленно наденут наручники. – Вызывайте милицию!

– Полицию, – хмуро поправил Гоша.

– Что? – Семен Евгеньевич растерянно заморгал. Неожиданная реплика явно сбила его.

– У нас теперь не милиция, а полиция, – объяснила я. – И вызывать нужно полицию.

– Полицию… – Ставровский задумался. – Как-то это звучит непривычно. Впрочем, какая разница? Главное, я надеюсь, что Лизу теперь отпустят без лишних разговоров?

Нина откинулась на спинку стула, с умеренным интересом наблюдая за представлением. Участвовать в нем активно она явно не собиралась.

– Угу, сейчас вызовем, – проворчал Гошка. – Вот ребята обрадуются, вот спасибо скажут!

– А почему такой тон, молодой человек? – обиделся Семен Евгеньевич.

– Потому, что в нашей бывшей милиции, теперешней полиции, у народа дел хватает, им в цирк ходить некогда. Нам, кстати, тоже. – И, не дав Семену Евгеньевичу возможности ответить на этот выпад, Гошка быстро спросил: – Как вы узнали, что Леставина сегодня утром пойдет к Елизавете Петровне?

К моему удивлению, артист вовсе не растерялся. Скорее Ставровский даже обрадовался.

– А я караулил ее на месте! – торжествующе заявил он.

– Как? – теперь заморгал Гоша.

– Ждал у Лизы в подъезде. Я догадывался, что она там появится.

– Если вы догадывались, почему не предупредили Елизавету Петровну? – Я с удовольствием включилась в игру. – Кстати, почему вы догадывались? Какие у вас были основания?

– Если хотите, предчувствие, – хитро улыбнулся он. И подсказали мне. Вы вот помощью колдуньи Веденеи пренебрегли, а напрасно. —

Ставровский покосился на меня и хитро подмигнул. Дескать, на этот раз я хорошо подготовился, не подловите! – Я ждал в подъезде, и в кармане у меня был нож, вот так!

– Каким образом вы нанесли свой смертельный удар? – Судя по голосу, Гошке снова стало скучно.

– В грудь! Прямо вот сюда. – Пренебрегая старым суеверием «на себе не показывают», Семен Евгеньевич энергично ткнул себя пальцем чуть пониже ключицы.

– В этот момент вы стояли или сидели?

– Нелепый вопрос! Разумеется, я стоял! – Ставровский вскочил, сжал правый кулак и, широко замахнувшись, ударил воображаемым ножом воображаемую Ларису. Удар был направлен сверху вниз.

– А Леставина? Она в этот момент сидела?

– Не пытайтесь меня запутать! Мы были на лестничной клетке, где там сидеть? – Семен Евгеньевич погрозил пальцем и гордо добавил: – Я хорошо знаю мизансцену. Женщина стояла.

– Не сомневаюсь, что роль вы выучили безупречно. – Теперь в голосе напарника звучало отвращение. – Только одного не учли, роста покойной Ларисы Витальевны.

– А при чем здесь ее рост? – искренне удивился Ставровский.

– При том. Для того чтобы ударить Леставину, как вы изволили показать, вам пришлось бы подпрыгнуть. Или влезть на табурет. Табурета у вас с собой в кармане не было?