Поколение NET

сводного протокола теми цифрами, которые им уже удалось подсчитать. Леся следила за

ними, напрягая зрение: количество проголосовавших… количество выданных

бюллетеней… количество жалоб…

-ДВЕ ШТУКИ? – почти заорала она, подлетая к толпе дамочек. – У меня вот в этой папке

8 заявлений, подписанных, между прочим, вами! – с этими словами она обернулась к

председателю. – Или у вас с памятью плохо?

-Я еще не определился по поводу ваших писулек, мое право, - отмахнулся мужчина. – Все, закончили настенную живопись, чем быстрее подсчитаем бюллетени, тем лучше.

-Я эти жалобы лично в территориальную комиссию отнесу, - угрожающе предупредила

Леся. – Если только раньше не засуну их вам куда-нибудь… - добавила она, уже

отвернувшись в сторону других наблюдателей.

-Что вы сказали? – до председателя дошло, что в его адрес поступило некое нелестное

высказывание, но содержание оказалось за пределами доступности его слухового

аппарата. – Да я инвалид, как вы…

-Бюллетени считайте, инвалид, - огрызгнулась Леся.

Председатель наградил ее взглядом, выражающим практически вселенскую ненависть, но

Лесе было все равно. В тот момент ей казалось, что еще до окончания ночи кто-то кого-

нибудь убьет: или она председателя, или он ее. Куда приятнее было бы мужика засудить по

уголовной статье за фальсификацию, но пока об этом можно было лишь мечтать.

Оставалось только бросить все силы на то, чтобы день у мерзавца был испорчен фактом

правильного подсчета голосов без нарушений.

Мужчина попытался нервно пригладить волосы, не слишком надежно скрывавшие его

залысины на голове. На его лице читалась решимость, из принципа, отказать в требовании

наглой наблюдательнице и приказать команде избирательного участка заняться чем-то

другим. Однако, работавшие весь день женщины, неожиданно, подержали Лесю в

отношении необходимости вскрыть урны и заняться бюллетенями.

51

- члены избирательной комиссии с правом решающего голоса, осуществляющие учет паспортных

данных голосующих граждан по утвержденным спискам.

159

159

-Хорошо, приступим, - сдался председатель, но побежденным себя признавать, явно, не

пожелал. – Голоса буду считать только я и мой секретарь. Остальные, - он обернулся к

дамочкам, выжидательно замершим около большого протокола на стене. – Стоят рядом и

смотрят, чтобы наши… наблюдатели, - председатель указал на Лесю и других девушек. –

Не сорвали пересчет бланков.

Закудахтав, словно разбуженные ночью курицы, члены комиссии побежали к

избирательным ящикам и быстро выпотрошили их на специальный стол. Торжественно,

словно вскрывали, как минимум, гробницу фараона, председатель и его секретарь

приступили к подсчету бюллетеней.

-Итак, первый голос на нашем родном участке получил… - председатель подхватил

бюллетень, разворачивая его одной рукой. – Владимир Путин! Поздравляем! – мужик

показал бланк секретарю, та кивнула, и его отложили в сторону. – Второй голос уходит…

Владимиру Путину! – продекламировал председатель, разобравшись с новым бланком и

получив очередной кивок от секретаря. Другим членам комиссии бюллетени не

показывались.

-Простите, ну, а нам-то можно посмотреть? – подала голос Леся. – По закону даже не

просто мы имеем право видеть результаты, зафиксированные на бюллетенях, а ВЫ

обязаны нам их предъявлять.

Председатель проигнорировал ее призыв, скрючившись над столом, заваленным

бумагами. Они с секретарем даже прекратили озвучивать результат голосования по

каждому бюллетеню, полностью погрузившись в пересчет. Другие члены комиссии с

правом решающего голоса не сочли нужным мешать процессу, очевидно, усталость просто

валила их с ног.

Леся смотрела на них, мысленно рассуждая о том, что заставляет людей с таким

пренебрежением относиться к историческому для собственной страны процессу избрания

президента. «Да им же просто наплевать», думала Леся в ужасе. Это работа, механический

процесс, еще один сверхурочный трудовой день, который, к их несчастью, затянулся на

лишние 5 – 6 часов. На их лицах читались сон и безразличие. Про таких представителей

общества говорят «маленькие люди», ничего не значащие, ничего не решающие,

бесполезные.

Это рабочая сила, руки, в которые сунули карандаши и бюллетени, чтобы их подсчитать

быстрее и на тех участках, где еще не стоят электронные ящики для голосования. Безликая

масса, для которой все сводилось к заработку денег, будь то квартальный отчет, отметка в

журнал по алгебре или выборы. Не думать, считать голоса, сдавать отчетность. Не

останавливаться. Не размышлять. Плевать на процесс, главное – это результат, и чтобы

дома быть к ужину, проверять уроки у подрастающего поколения рабочих сил, рук, в

которые потом так же впихнут «баранки» от грузовиков, компьютерные «мышки» или

врачебные шприцы «на кубик».

Но ведь они тоже голосовали. Значит, не умерло в них желание стать частью истории,

проявить гражданскую сознательность, повлиять на исход выборной гонки? Или это

160

160

происходило, и всегда будет происходить по инерции, как тот же квартальный отчет или

контрольная за полугодие? И нет в этом никакой души, одна механика?