«Неужели вот так все и заканчивается?» – подумала она с чувством, которое бывает на похоронах не очень близкого человека. Нет разрывающей боли потери, но тоска безысходности и однозначности конца накрывает, не оставляя сомнений.

Она вяло перебирала в уме детали вчерашнего свидания с очередным интернетовским претендентом, и не могла понять, откуда на нее навалилась такая лень.

Очень симпатичный, насколько это возможно в 50 лет, толковый, многообещающий мужчина – а ей даже разговор было поддерживать лень…

«Скептическая лень? Гормональная лень? Старческая лень?» – с ужасом перебирала она в уме возможные варианты.

Она с раздражением вспомнила, как все свидание ощущала затылком висевшие, как воздушные шарики на ниточках, воспоминания о предыдущих свиданиях, разочарованиях, усталости от одинаковой реакции мужчин на нее. Шарики колышутся, нашептывают тихонечко: «Завязывай, ты же знаешь результат! С твоим то характером…»

Задолго до десерта она уже хотела домой, на диван, к любимому сериалу…

«А что собственно плохого в одиночестве? Тяжело сумки таскать, обидно общаться в строймагазинах с мужиками-консультантами, сыплющими своими, мужскими терминами…» – уговаривала она себя, мило улыбаясь мужчине напротив.

Сейчас, вспоминая провалившееся свидание, она вдруг вспомнила, как делала будку для собаки: с каждым вбиваемым гвоздем она проклинала свой характер и вспоминала всех ухажеров, которым отказала.

Не то, чтобы так тяжело было резать, сбивать, таскать. Тяжело было осознавать, что это не правильно, что это нарушает вселенское справедливое установление, что мужчина и женщина разные, но потому и должны быть двое одной плотью. И мужчина сейчас должен молотком махать, а она – пирог печь на кухне!

Каждый раз, выполняя мужскую работу по дому, она ругала эмансипацию и этот вывернутый наизнанку мир, в котором женщина не стала свободной, а превратилась в беззащитное лошадоподобное существо.

Нет, внешне ничего общего с лошадью она не имела: стройная, маленького роста, мягкая и задорно веселая.

Но по тягловой силе она превосходила лошадь: на работе сутками, иногда выполняя вовсе не ее работу, понимая, что без этого не получится хорошо выполнить свою.

Дома все хотелось держать в полном порядке. А ее страсть – розарий – каждым из своих пятидесяти восьми прожорливых на навоз и уход кустов как – бы кричал: «Лошадь, лошадь, лошадь!»

Попрощавшись на позитивной, подчеркнуто дружеской ноте с несостоявшимся ухажером, она радостно рванула домой.

Сидя на диване, она как обычно после такого свидания всплакнула о том, что таки не кому ей будет рассказать о событиях дня, некого будет накормить такими вкусными блюдами, которые она так любит готовить, не с кем будет открыть бутылочку шампанского и отметить успех…

«А не пора ли смириться, завязать с этим оголтелым поиском своей второй половинки? – вдруг подумала она, закрыв глаза. – Возможно, это мой путь: одиночество, преодоление трудностей, жизнь без мужского плеча…»

Любовь случилась дважды: в пятом классе и в 30 лет. Оба раза безответно. Ничего разрушительнее этой боли она не помнит…

Собственно эта боль и останавливала ее на многие годы от общения с мужчинами.

Одному Богу известно, почему любовь не пришла в восьмом классе, когда в нее влюбился красивый и самый задиристый десятиклассник? Или в университете, где много достойных парней сохло по ней; или в 30, когда в нее влюбился самый добрый человек из всех, кого она знала…

И вот сейчас, в свои 45 она поняла, все было не случайно.

«Одиночество – мой путь, с ним просто надо смириться, и к нему надо приспособиться!» – боясь потерять эту мысль, она бросилась составлять план конкретных действий по принятию одиночества.

План оказался очень коротким: прекратить все поиски, найти кого то, кто нуждается в любви и заботе, перекинуть все бытовые вопросы на наемного помощника.

Ей как то сразу стало легко.

Она с отвращением вспомнила то ужасное чувство надежды, с которым она смотрела на каждого впервые встреченного мужчину: «а вдруг это ОН?»

Не менее отвратительными ей показались в новом свете и собственные попытки поломать себя: свою силу, жесткость, рациональный ум, которые так отпугивали их, ранимых.

Все эти тренинги «как стать желанной», «как открыть в себе женственность», «как изменить себя» внушали оптимизм и какое то время заполняли жизнь действиями, но результат был всегда один – разочарование.

Она вдруг увидела себя со стороны клоуном, который пытается понравиться окружающим, скрыв свою Богом данную суть.

«А ведь не будь я такой, сколькие бы пострадали…»

Подумав немного, она добавила в план четвертый пункт: вернуть прежний цвет волос, вернуть прежний стиль одежды.

Она давно подумывала усыновить мальчика и девочку. Но пока была надежда родить своих, она откладывала эту мысль.

Но приняв решение покончить с поиском любви, она с энтузиазмом переключилась на процедуру усыновления, погрузившись во все бюрократические тонкости.