Покровители

– Откуда вы едете?

– Из Бернли.

– Видно, вам пришлось поплутать, чтобы выиграть пари. – Она махнула рукой в ту сторону, откуда шла. – Проедете по дороге еще с полмили да сверните на дорожку, которая поднимается к пустоши. Там наверху и увидите его. Сама я туда не люблю ходить, есть в том месте что-то нехорошее. Как я уж говорила, мать моя частенько наведывалась к ним, когда мы болели, и меня таскала с собой пару раз. Сама-то я туда нипочем не пойду, разве что сам Господь надоумит.

Отблагодарив ее, я поехала по указанному пути, свернула на узкую дорожку, ограниченную двумя низкими незатейливо сложенными из камней стенами. Где-то вдалеке залаяла собака, и я сразу вспомнила ту, что видела в лесу с Элизабет и Алисой, и как Дженнет говорила, что ее дух-хранитель пока не проявился. Правда ли, что такие духи-хранители существуют и действительно ли Роджер верит в них? Дорожка проходила между лугов, и, преодолевая пологий подъем, я немного отклонилась назад в седле. Верхушка холма становилась все ближе, а я по-прежнему не видела никакой башни, но когда оказалась наконец на вершине, то заметила на другом склоне это странное жилище: довольно высокое серое строение, похожее на гриб. Подобные древние башни возводились в Готорне много столетий тому назад. Но Дивайсы не принадлежали к дворянскому роду или даже к потомственным йоменам – они были бедны как церковные мыши, и оставалось загадкой даже само их появление в этих краях.

Подъехав ближе, я увидела, что по земле разбросаны огромные обломки, вывалившиеся из стен дома. У основания башни виднелась большая толстая дверь, к ней я и направилась, догадавшись, что через нее смогу попасть внутрь. В стенах темнели провалы узких стрельчатых окон, видимо, только через них в дом и проникал свет, и, вероятно, в крыше еще имелось отверстие для выхода дыма.

Я слезла с лошади и обошла разок вокруг башни. Рядом буйно зеленел заросший садик, огороженный квадратом полуразрушенной каменной стены. Мне совсем не хотелось входить в этот дом, но я решила все-таки увидеть, в каких условиях жила Дженнет Дивайс. Подойдя к двери, я дернула за кольцо. Лишенная каких-либо запоров, дверь легко открылась. Увидев темное внутреннее помещение, я опять вспомнила темницу, где теперь томилась эта семья. Для лучшего освещения я оставила дверь открытой, насколько позволял ее проем, и робко вступила в дом.

Внутри стоял сильный и не совсем понятный запах. Пахло определенно сыростью и гнильцой, но еще и каким-то животным, словно где-то в углу сушился мокрый мех. Общий осмотр не занял много времени. В центре на земляном полу стоял кухонный котел, побольше, чем у Джозефа Грея. Рядом лежал соломенный тюфяк, но не было никаких занавесов, предохраняющих от ветров, задувающих в узкие оконные проемы. Я понаблюдала за мокрицей, вяло ползущей по засаленном льняному покрывалу тюфяка. Забытые тарелки и кружки валялись прямо на земле. На прогнившую с виду платформу поднималась деревянная лестница, там, видимо, располагались остальные соломенные постели. Справа от меня к закругляющейся стене привалился стол. На нем пылились какие-то вещи, и я невольно отпрянула, разглядев среди них проколотые булавками обломки глиняной куклы, изображавшей Элизабет Дивайс. И среди этих разрозненных глиняных комков и крошек белело нечто странное: зубы. Взяв один из них, я поднесла его к свету, и тут же почувствовала, как волосы на моем затылке зашевелились и по спине поползли мурашки.

Внезапно за моей спиной что-то грохнуло, и я едва не задохнулась от безумного страха. Видимо, захлопнулась дверь. Я выронила зуб, бросилась обратно к выходу, нащупала ручку и, толкнув ее, вырвалась из темноты, пытаясь подавить панику и избавиться от жуткого звона в голове. Снаружи гулял ветер, упорно стремясь залететь в дом, но я рванулась ему навстречу и, наконец, задыхающаяся и перепуганная, выбежала обратно на пустошь. О чем я только думала, решившись прикоснуться к дьявольским поделкам этой семейки? И вновь по телу побежали мурашки, вызванные ощущением того, что за мной следят.

Моя лошадь испуганно ржала и пятилась, протестующе вскидывая ноги. Я оглянулась кругом в поисках того, что могло ее напугать, и увидела на вершине холма, ярдах в двадцати или тридцати от нас, очертания тощей собаки со свалявшейся шерстью. Она стояла недвижимо, точно изваяние, и смотрела на меня. Подавив страх, я направилась к лошади, подвела ее к одному из больших валунов, и с него забралась в седло, но когда, взяв в руку поводья, я взглянула в сторону собаки, она уже исчезла.

Споря с собственными противоречивыми ощущениями, я пыталась убедить себя, что, кроме меня, на склоне этого холма никого нет, однако у меня не хватило духу оглянуться на Малкинг-тауэр, и я упорно смотрела на тропу, направляя лошадь по ее же следам обратно к дороге.