Покровители

Пристально наблюдая за ней, я попыталась понять смысл этих слов. Не слишком часто берясь за книги, я подзабыла латынь. Но, в общем, поняла, что речь, видимо, идет о кресте и вечной жизни. А если так, не из-за своей ли католической веры и оказались в тюрьме Дивайсы? Нет, это бессмысленно – половина жителей Пендла оставались католиками. И Роджер знал об этом, но пока они каждую неделю посещали церковь и просто молились, скромно потупив глаза, он не доставлял им неприятностей.

Дженнет приблизилась к столу и взяла стоявший рядом со мной пустой оловянный кубок. Она поднесла его к воображаемым губам своих кукол, чтобы они могли напиться.

– А откуда, Дженнет, ты узнала эту молитву?

– От бабушки, – прошепелявила она.

– Ты хочешь сказать, что она давала тебе напиться?

– Нет, – решительно возразила она, – жажда утоляется молитвой. А питье приносится.

– В каком смысле?

– Как-то таинственно, само собой.

Все, сказанное ею, звучало на редкость загадочно. Была ли я сама в детстве такой же не по годам развитой? Почти наверняка не была. Однако ее объяснение пробудило во мне одно давнее воспоминание, и оно появилось перед моим мысленным взором. Убитые кролики; присевшая рядом с ними Алиса.

«Я не убивала их. Их убили».

Какова причина таких странных уточнений?

Возможно, к Дженнет следовало искать особый подход. Как Ричард говорил о своих ловчих птицах, преданность надо заслужить, а не требовать. Мне вспомнилась недавняя угроза Роджера, заявившего, что при особом поощрении Дженнет способна «вспомнить» и других гостей в ее доме. Только совсем не хотелось думать о тяжких последствиях такого поощрения.

– Дженнет? – Я мельком глянула в сторону двери. – Наверное, ты знаешь мою подругу. Алису Грей?

Словно не слыша меня, она продолжала возиться со своими куклами. Ее прямые тусклые волосы рассыпались по спине под капором. Она молча играла с тряпичными игрушками, стряхивая с них воображаемые пылинки.

– Так ты знаешь ее, Дженнет?

Она подняла плечики: в знак молчаливого согласия.

– Да знаешь ли ты ее? – Я подалась вперед. – Разве ты не думаешь, что могла неправильно понять причину ее присутствия на вашем сборище в тот день в Малкинг-тауэр.

– Джеймс украл овцу для нашего ужина, – сказала она, показав на одну из ее куколок. Они, как пьяные, повалились друг на друга, и, показав на вторую, девочка добавила: – Мама велела ему украсть ее.

Я нервно облизнула губы.

– Ты помнишь, как Алиса появилась в вашем доме? Разве она дружила с твоей мамой или ты не видела ее раньше?

В этот момент послышался стук шагов по каменным плитам, и через мгновение в зал вошла Кэтрин с подносом.

– Еще эля. Вам стало лучше, Флитвуд?

Я огорченно откинулась на спинку кресла, глядя на стоявшую передо мной девочку. Дженнет улыбалась, и когда я сообразила, что у нее на уме, меня прошиб холодный пот и пробрала дрожь.

– Питье приносится, – радостно произнесла она и опять склонилась к своим игрушкам.

– Дженнет, оставь нас, – напряженным тоном произнесла Кэтрин.

Девочка метнула в нее быстрый взгляд, схватила в охапку свои игрушки, смахнув со стола оловянный кубок, со звоном упавший на пол. Даже не потрудившись поднять его, она молча выскользнула из комнаты.

Кэтрин тяжело вздохнула, и я заметила усталые складки у ее рта и унылую, затаившуюся в глазах опустошенность.

– Долго ли еще она будет жить с вами? – мягко спросила я.

– Роджер сам не знает. – Кэтрин покачала головой.

– Но разве не сам он принимает решение?

– Она может быть полезна для него… пока живет здесь. Поэтому, наверное, только после того, как надобность в ее услугах отпадет…

Ее прямота застала меня врасплох. Кэтрин откинулась на спинку кресла и с жадностью припала к кубку. Допив пиво, она вытерла губы и сказала:

– Не могу даже описать, как я буду рада, когда закончатся эти ассизы и все, что с ними связано.

– Но как вы можете желать скорейшего завершения суда, если жертвой поспешности станут жизни невинных людей?

– Невинных? – в замешательстве повторила Кэтрин. – Флитвуд, ни вы, ни я не вправе судить об этом.

– Разве у нас не такие же глаза и уши, как у наших мужей, и у тех людей, которые вынесут им приговор?

– Вы говорите так, словно уже знаете, каким он будет.

– Конечно, знаю, все знают! Вспомните историю, разве бывало, чтобы к ведьмам проявляли милосердие? Кэтрин, мы должны что-то предпринять.

Кэтрин так снисходительно усмехнулась, что мне захотелось влепить ей пощечину.

– Флитвуд, ваша головка полна фантазий. Вы рассуждаете так, словно мы разыгрываем пьесу, где у каждого есть своя особая роль. Ни вам, ни мне не отведено никакой роли в деле королевского правосудия: наша роль состоит в поддержке наших мужей.

– Но мы же не можем пассивно стоять в стороне и позволить случиться несправедливости! – воскликнула я. – Мы должны что-то предпринять!