Покушение

По всему было видно, что оба преследовали одну и ту же цель. Тяжело волоча ноги, они потащились по еще горячим обломкам к центральной части Гетештрассе. Здесь после бомбежки сохранился один-единственный дом, и принадлежал он человеку по фамилии Бек.

— Просто не верится! — признался, качая головой, штурмбанфюрер. — Неужели дом уцелел?

— А может, это рука провидения, если мне будет позволительно употребить любимое словечко нашего уважаемого фюрера? — Капитан доверительно подмигнул и увидел, что Майер так же доверительно ухмыльнулся в ответ. — У меня есть предложение, — продолжил капитан. — Пусть каждый позаботится о своих людях, а потом пойдем выпьем вместе — расходы пополам. Согласны?

На время они расстались. Фон Бракведе поспешил к дому, который принадлежал генерал-полковнику Людвигу Беку, бывшему начальнику генерального штаба, признанному стратегу Германии, фамилию которого называли в одном ряду с фамилиями Мольтке и Шлиффена. А сейчас этот человек, который должен был после убийства Гитлера стать главой государства, еле передвигался в рваных, запачканных, мятых-перемятых брюках. Грубая полотняная рубашка прикрывала его грудь. Раскачивая в руке ведро, он пристально глядел на чадящие развалины соседнего дома.

— Вы живы! — облегченно вздохнул фон Бракведе.

— Разве это жизнь? — свирепо проворчал генерал-полковник. Его худое лицо казалось, как всегда, немного торжественным. — Я как раз помогаю соседу тушить пожар, а заодно и гестаповцам, которые свили свое гнездо в его доме. Я даже помогал им собирать бумаги, а среди них было множество фотографий тех, кто меня посещал.

— Отлично! — сказал капитан. — Этот случай я с полным правом могу считать примером подлинного общенародного дела.

— Вы находите? — Генерал-полковник уже не первый раз имел повод удивляться этому офицеру. — Вы ничуть не обеспокоены тем, что команда гестаповцев была расквартирована рядом с моим жильем с единственной целью — следить за мной?

— Ничего другого нельзя было и ожидать. А чтобы окончательно вас успокоить, я признаюсь: это для нас не новость. — Бракведе оглянулся: — Главное, ваш дом уцелел. И что еще важнее, у вас ничего не пропало. Не так ли?

— Все цело вплоть до самой маленькой записки, если вы это имеете в виду.

— Тогда все в порядке, — вздохнул капитан с облегчением. — Не буду больше отвлекать вас от дел. Мои друзья из гестапо уже ждут меня и жаждут побеседовать со мной. И я охотно иду навстречу их пожеланиям.

— Знаете вы хотя бы приблизительно размеры помещения, в котором должна взорваться такая штука? — спросил ефрейтор Леман. — Исходя из этих данных, я смогу рассчитать требуемое количество взрывчатки.

— Ну если только приблизительно… — осторожно ответил Штауффенберг. — В принципе возможны два варианта — здание в Оберзальцберге, близ Берхтесгадена, и бункер Гитлера в «Волчьем логове», около Растенбурга[15].

— Бункер! Звучит неплохо. Это толстые стены и узкие окна. Значит, дело верное.

Они сидели рядом в кабинете полковника Штауффенберга, похожие на первый взгляд на двух коллекционеров. Но на столе перед ними лежало несколько чистых листов бумаги, которые Леман собирался исписать цифрами и формулами.

— Нам нужно рассчитать оба эти варианта, — решил Штауффенберг. — Но в качестве исходных данных я могу сообщить вам лишь размеры помещения, в котором проводятся совещания по оценке обстановки на фронтах. Это не зал, а всего-навсего комната, где могут поместиться человек двадцать пять.

— Все должно получиться, — заверил ефрейтор. — Доставленный от генерал-майора из Герсдорфа материал — английская взрывчатка наилучшего качества. Необходимое количество ее свободно уместится в портфеле. А контроль? Подвергают ли вас досмотру?

— Всегда, — ответил Штауффенберг. — Обычно участники совещания снимают ремни и портупеи, другими словами, к Гитлеру они входят без оружия.

— А как осуществляется контроль?

— Довольно регулярно. Отвечает за это штандартенфюрер СС [16] Раттенхубер со своей командой, так сказать, лейб-гвардия нашего обожаемого фюрера. Случается, что генералов обыскивают, как уголовников.

Гном оставался невозмутимым. И Клаус фон Штауффенберг уважал его за это хладнокровие, за ясность мысли и основательность. Он был уверен в том, что нашел нужного человека для реализации своего плана.

— Но участники этого представления должны иметь при себе какие-то документы. Не приходят же они на доклад с пустыми руками? Значит, нужны портфели, чтобы было в чем носить эти документы. Что, Раттенхубер и портфели обыскивает?

— Нет, при мне такого ни разу не было, но, если эсэсовцы будут на этом настаивать, обыска не избежать.

— Ничего, можно сделать похитрее, — заверил Гном. — Я приготовлю взрывчатку в виде плоских пластин, которые будут похожи на кипу канцелярских папок. Значит, все дело в том, как смонтировать бомбу.

— Взрыватель — самая деликатная вещь, — напомнил Штауффенберг, и некоторое сомнение просквозило в его голосе. — Не единожды неудачи постигали нас именно из-за взрывателя.