Пол, но луние

Но цирк — не место для трагедий,

сюда приходят люди

за другим –

пусть по арене на велосипеде

катаются смышленые

медведи

и клоун в парике живее меди

должен смешить

по мановению руки!

01.11.16

Вместо крова

и только камень неподвластен

ни времени, ни прочему

суду,

он путешествует в пространстве,

не ведая раскаянья,

бесстрастен,

стеной — иммунитет к стыду,

ему раз плюнуть пулей

из пращи –

извергнуть импульс приговора,

надменность Голиафа,

трепещи…

улегся тяжело, отброшен щит,

и лужа крови вместо

крова!

19.11.16

Так маскируются года

рабочие размеренные будни

расписаны обычно

по часам,

минуту за минутой прочесав,

найдешь секунды –

одна другой занудней,

что с них возьмешь — они, конечно,

неподсудны

за то, что равнодушны к чудесам,

они — кузнечики –

не боле,

прыгучие и ловкие до боли,

скачок — как будто

в никуда –

так формируется подполье,

так маскируются

года…

25.11.16

Кокос

под жесткой скорлупой кокоса

таятся в нежной

тишине

молочные мерцающие слезы

прохладой равные

луне…

родство их просто очевидно –

генезис млечного

пути,

там звезды на заезженных орбитах

молчат, и ткут печальные

лучи,

энергия прозрачной ностальгии

вливается из космоса

в кокос,

рождает страсти в нем такие,

что не уступят и стихиям…

конечно, как же тут

без слез…

09.01.17

Бездыханны

сверкнуло лезвие меча,

в броню щита вонзилось

с силой,

и взвились искры… тишина

как будто слезы

обронила…

столкнулись сталь со сталью

вновь,

залязгали в ритме лезгинки

колючие горячие

слезинки

пурпурные, соленые как кровь…

меч притупился, мрачно

отступил,

щит остывает,

подсчитывая раны,

не занимать воякам сил –

упали друг на друга…

бездыханны…

14.01.17

Ящерка

так ящерка отбрасывает

хвост,

чтобы уйти

ценою жертвы от погони,

рецепт цепной реакции

так прост –

забыть о прошлом,

чтобы вырваться на волю,

тем более — со временем — потом

появится не менее полезная замена,

и новый шлейф опутает

кольцом,

и распрямится, выстрелит…

и задрожит арена

от искрометных всполохов в траве,

от пульса лиственных лесов,

от шороха,

прильнувшего к земле,

от крыльев просыпающихся сов…

28.02.17

Критик

за вспышкой молнии

не поспевает

гром –

поддакивает зримому сигналу,

так по губам

скорей прочтешь ругательство,

еще не облеченное в слова

каким-нибудь нахалом…

изображение и звук –

дуэт воистину оскароносный,

молчание картин –

это испуг

перед овацией или хулою губ,

которые опасны словно осы,

их жала не видны,

пока закрыты рты,

но свистом ядовито-острым

способны продырявить и холсты,

недаром каждый критик

подобен Шерлок

Холмсу!

02.02.17

Не вспомнит о потере

мутация событий

происходит бесконтрольно –

как сбой в программе

на генном уровне,

когда у родственников близких

предосудительная связь,

случайным образом

рифмуется боязнь

со вспышкой страсти

рискового эквилибриста,

тогда закономерности

трещат по швам,

на сцену вырываются то тут, то там

случайности –

капризны и речисты,

для них стихия — бунт, переворот,

дальнейшее кровосмешение

событий,

они штурмуют небо вброд,

после того

как на земле свой аппетит насытят,

забавно, но у них водобоязнь,

быть может, опасаются,

что мировой пожар потушат,

но, так или иначе — пепла грязь

переполняет эти души,

потомки Пугачева,

прочих липовых вождей

настолько же никчемны

в мореходном деле,

волна Невы при помощи дождей

их смоет –

история не вспомнит о потере…

11.02.17

Снова ожил

настигнут не спеша — к чему им суета,

когда уже загнали в угол –

осталось только

насладиться своей властью…

насмешливо

начнут заглядывать в глаза,

меняя маски карнавальных пугал,

пытаясь страхом,

замешательством украсить…

отступят,

но затем вернутся изнутри,

проникнут в кровь,

приступят к абордажу,

уже в открытую покажет свой оскал

Веселый Роджер…

захватят

и наизнанку вывернут

каюты, кубрики и сундуки,

ища сокровища

среди простой поклажи,

не обратят внимания

на то, что обреченный экипаж

от этой встряски

снова ожил…

15.03.17

Лента

огонь и пепел

спрессованы в полоски,

чередование побед

и поражений,

драконьего дыханья

жженье,

Георгия холодное копье,

скалистый грот,

багрянец крови пьет и пьет,

поверженного чудища

дымятся потроха,

как порох

вспыхивают зори,

плуг с черноземом спорит,

словно окоп зияет

борозда,

триумф колосьев,

залп, зола…

и скорбь, и гордость

заряжают память

как будто

пулеметной лентой…

05.05.17

Треф

пиши, пока пишется

смело,

чернилами, кровью,

хоть мелом

по черной промерзшей земле,

за буквами парусом белым

поднимется небо

в огне,

под ним раскинется море –

теперь все стихии

в сборе,

не где-то там… а в тебе,

уже приготовились спорить

о том, кто сильней в ворожбе…

и если сгоришь дотла,

вернет дыханье

волна,

легенды вдохнет нараспев

холодный воздух

в уста,

а козыри земные — масти

треф…

12.05.17

Внутренний глас

после дождя

из земли вылезают черви

и предаются ритуальным танцам,

движения полны атласным глянцем,

торжественны –

так только виночерпий

самозабвенно может распластаться,

вкусив букет

волшебных ароматов,

когда кружится все в похмельном вальсе,

так вдохновенно и ковался

узор их жизни –

им так надо — по морю Луж,

прислушиваясь к внутреннему гласу…

22.05.17

Ни гу-гу

да, что ж такое, в самом деле –

одуванчики, вот –

поседели,

вместо огненной шевелюры

белый пух, да и то –

еле-еле

сохранился в виде гравюры

дрожь по ветру — как