Партизан шумадийский сидит на Зверинской,В Ленинграде, и песни поет,Как их пели под Брянском и пели под                                                                   Минском,—Там, где был партизанский народ.А Шумадии чащи лесные — краса их —Эти песни любили до слез,И качаются сербские буки, касаясьСветлопесенных русских берез.Здесь лесов шумадийских гвардейское правоО себе говорить, потомуЧто Нева здесь сливается с синей Моравой,Чтобы течь по пути одному.Мы такую хлебали смертельную вьюгу,Добывая победу свою,Мы, как братья, стояли на страже друг друга.Помогая друг другу в бою.Потому что фашист, сербской пулей пробитый,Над Невой не вставал из могил,

Потому что фашист, над Невою убитый,Шумадийским лесам не грозил.Мы об этом поем в Ленинграде полночном.Миру ясно, о чем мы поем,Долго жили мы только приветом заочным,А сегодня — сошлись за столом!

ПОЛДЕНЬ В ПУТИ

После бури, после мрака,Где ревел простор земной,Мы в селенье Филипп-ЯковПовстречались с тишиной.Здесь и рощи полусонны,И дома по сторонам.Вот кувшин воды студенойДевушка выносит нам.Мне почудилось, что долго,Долго, долго будет так:Камень белый, полдень колкий,Лист пожухлый на кустах.И над плавными волнами

Будет небо голубеть,Чуть тревожными глазамиБудет девушка смотреть.Прядь откидывая резко,Будет бусы колыхать,Так же будет занавескаВ белом домике играть.Жажду я хочу инуюУтолить — ее одну,—Пить, как воду ледяную,Эту мира тишину.Пить глотками, пить большими,Не напьешься ею, брат,—Так губами меловымиЧас затишья пьет солдат.Пьет между двумя боямиТишину, как синий сон,Пересохшими губами,Всем на свете увлечен:

Теплой рощей полусонной,Легким небом без конца,Этой девушкой, влюбленнойВ неизвестного бойца!

II

УМИРАЮЩИЙ БАМБУК

Бамбук умирает,—      Приходит черед и бамбуку.И он зацветает      Раз в жизни — на скорую рукуИ желтых цветов этих      Переплетенья —Ничем не согреть их,      Подернутых тенью.А розы — как пламя,      Ликуют самшиты,И тунга цветы как шелками      Расшиты.Бамбук засыпает      И видит в неведомом сне,

Как лес проступает      В тяжелых снегов белизне.Зарницы дрожат      На высоком чужом берегу,Две палки бамбука лежат      На снегу.Они умирают,      Припав к белоснежной земле,Они зацветают,      Но цвет их заката алей.Здесь лыжник покинул      Ему предназначенный путь.Он руки раскинул,      Как будто прилег отдохнуть.Недвижно лежит,      И слышится смутно ему,Как Черное море      Шумит через белую тьму.

КАДА