Полдень, XXI век, 2010 № 02

Я — Щётка. Вишу на гвозде, между зеркалом и полотенцами, выше всех! Правда, есть ещё лампочка под потолком — наше Солнце. Но её жизнь хрупка и недолговечна — не перегорит, так разобьётся, и на смену ей мужчина ввернёт другое солнце, ярче прежнего — в семьдесят пять, а то и в сто ватт.

Так что лампочка — всего лишь прислужница. Именно ей позволено освещать труды моих дней.

В нашем мирке без окон — всё конечно и взаимозаменяемо. Жизнь мыла, шампуней и гелей — недолговечна, дней десять, не более.

Вечна лишь я. Моя голубая ручка удобна и надёжна, щетинистое тело упруго и ершисто. Я — Суперщётка! Шик-щик — и грязи как не бывало.

Разница между мною и стоящими под зеркалом флакончиками и баночками причудливых форм огромна: ибо я — поборница чистоты, а они лишь средства гигиены. Шик-щик, щетинка к щетинке, шик-щик, вместе — мы сила!

Мир спасёт стерильность. Чистюля и педант, я вычищу из вашей головы все мысли.

Под ванной скрывается чудовище, похожее на подтаявший студень из курицы. По ночам оно выползает из своего укрытия, тяжело взбирается по дверному косяку, чтобы шлёпнуться в ванну и собрать желейным телом драгоценную влагу. Напившись хлорной воды, чудовище счастливо засыпает, нервно вздрагивая, причмокивая и присвистывая.

За зеркалом есть трещина в стене, там живёт мой враг, царевич лже-Махаон, паук. В молодости он был обычным флегматичным паучком, без затей, по имени Куделька.

Но однажды у нас появилась коробка из-под торта «Махаон», с огромной, червлёной по золоту бабочкой на крышке.

Женщина высыпала в неё ракушки и разноцветные камешки, привезённые с моря, задвинула сокровища под ванну, да и забыла.

И Куделька сошел с ума — без отдыха опутывал коробку километрами и килограммами тенет, пока та не слилась по цвету с половой тряпкой. Бедняга работал день и ночь и чуть не умер от истощения. От головокружения Куделька решил, что бабочка на крышке — его портрет. Вот так, ни много ни мало: она — это он. От долгого ползания под ванной у одних кровь остывает, у других — голубеет.

А никто с ним и не спорил. В нашем мирке равнодушных каждый сходит с ума согласно своей фантазии.

Цель убогой жизни лже-Махаона — затянуть липкой и мерзкой паутиной мир. Серый мир мохноногого царевича… Но я зеваю, слишком скучная получается картинка.

Благодаря моим стараниям Куделька голодает.

Хотя пару раз, когда женщина, живущая за стеной, оставляла дверь в наш мир распахнутой, к нам (о, ужас!) влетели две жужжащие шизоидные твари. Брр-рр-р!!! У паука был пир… и несварение, как следствие обжорства.

* * *

У женщины за стеной странно изогнутый нос, длинные прозрачные пальцы и огромные когти, покрытые бордовым лаком. Думаю, она орёл.

Мне не даёт покоя их настоящий цвет, который она зачем-то скрывает. Но придёт время, и эту тайну я раскрою.

А недавно в нашем мирке появился мужчина. Красавчик.

Он, словно большой ребёнок, ежедневно по-мелкому пакостит: пачкает зубной пастой зеркало, оставляет в раковине свои игрушки, дурно пахнет носками, роняет полотенца…

Женщина сердится и выговаривает ему, но это не мешает ей забывать расческу с клочьями крашеной пакли на моей зеркальной полочке.

Только я привыкла и не ропщу, шик-щик — и мир снова чист и прекрасен.

Мне знакомы разные вкусы нечистот: ржавчина, известковый налёт, плесень, рвота… И всё это приправлено — пемолюксами, санокс гелями, в зависимости от наличия доживающего свой век тюбика на полке.

А недавно я познала новый вкус и почти сошла с ума от цвета.

Красавчик брился и случайно порезался.

На белом кафеле расцвели алые маки, и я познала их вкус — он незабываем!

Я даже сопротивлялась, когда меня мыли, и уколола щетинкой палец с орлиным когтем.

И тогда женщина, вскрикнув, злобно отшвырнула меня в сторону и выбежала вон, а красные капли её четвёртой группы стекали по стенкам ванны, и я скользила по ним пьянея и жадно собирала их щетинками своего иссохшего в борьбе за чистоту тела, и они из белых становились розовыми. И это было прекрасно, шик-щик, шик-щик, пук…

После пира, впервые за многие годы, мне удалось уснуть среди бела дня всеми щетинками сразу.

* * *

Я проснулась от тревожного шепота шампуней и мыла, они сплетничали обо мне.

Дескать, я — диктатор и возомнила о себе невесть что…

А зеркало сказало, что я подросла.

Я распрямила щетинки потягиваясь, шик-щик, вот она я, смотрите, поборница чистоты, Суперщётка!

* * *

Ещё вчера я думала, что мир ограничен стенами ванной комнаты, и всё было надёжно и просто. Строгая иерархия во всём. Зеркальное отражение выстроенных по ранжиру тюбиков и флаконов. Скукоженные тела сохнущих полотенец. Блеск кафеля.

Но сегодня мне открылось, что есть ещё и кухня, где мои принципы бездейственны.

На кухне женщина метит территорию. Она источник хаоса: пачкает кастрюли и тарелки, льет воду на пол, гадит убежавшим кофе на плиту, и при этом как ни в чём не бывало напевает гнусавым голосом о другом красавчике…

И самое комичное и непонятное для меня, что мужчина называет эту неряху Хозяюшкой.