Полдень, XXI век, 2010 № 04

Кстати, поскольку дьявол реально не способен даже перемещать предметы, он вынужден обращаться за помощью к ведьмам и колдунам. Дьявол делится с ведьмой толикой своих знаний, а она производит работу, необходимую нечистому для его козней. Вспомните гётевского «Фауста», когда Мефистофель приводит доктора к ведьме. Казалось бы, зачем? Почему он сам не сделает всё, что ему нужно? Да именно потому, что сам Мефистофель ничего сделать не может. Только наводить мороки — и не более того. Этим же объясняется, почему от крестного знамения или колокольного звона всё, «созданное» бесами, немедленно рассыпается.

Как видим, логика не чужда даже демонологии.

И вот в эту стройную систему вторгается алхимия со своими еретичными построениями и постулатами. Основной из них: алхимик в своём делании является творцом, то есть единоподобен Богу.

Разумеется, церкви подобное заключение не может нравиться, и всякий алхимик в глазах церковных властей находится под сильным подозрением в связях с врагом рода человеческого. Алхимиков и вовсе бы перевели в разряд нераскаянных еретиков и изничтожили как класс, но ведь золото!.. В те времена тоже путали истинное золото алхимиков с жёлтым металлом, из которого чеканят монету.

Нелишне обратить внимание на термин: «единоподобие». В символе веры, принятом на Никейском соборе, читаем: «Бога истина от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша». Однако Никейский символ веры разделяют далеко не все. На соборе против такой формулировки выступил архиепископ Александрийский Арий. Согласно Арию Христос не единосущен Богу-Отцу, а всего лишь единоподобен. Он не предвечный сын божий, а первое и лучшее творение. Алхимия, оформившаяся в качестве самостоятельной дисциплины в Александрии, разумеется, восприняла и многие положения арианства. Встать на один уровень с Христом, достигнуть единоподобия с Богом — вот задача истинного адепта! Задача еретичная и грандиозная. А разговоры о золоте — маскировка, позволяющая избежать преследований властей предержащих.

Если заговорить об алхимии с профаном, немедленно услышишь словосочетание «философский камень». Прежде всего, само это выражение некорректно, ведь не говорим же мы «человекообразный человек». В текстах, написанных истинными адептами, употребляется термин «камень» (petrum) или «наш камень» (nostrum petrum). По возможности и мы будем говорить «камень», избегая прилагательного «философский».

Альберт Великий писал: «Ежели мастерство не будет изучено у искусившегося мастера, то через чтение книг оно не приобретётся». Автор статьи не является адептом, никогда не занимался практической алхимией, поэтому конкретных рецептов и методик здесь не будет. Рассматриваются лишь некоторые философские положения алхимии, иллюстрируемые литературными произведениями и легендами, в том числе — новейшего времени.

Алхимическое представление о мироздании основано на философии Аристотеля, адаптированной к нуждам алхимиков. Согласно Аристотелю, вещный мир состоит из первоматерии, одушевлённой платоновскими качествами. Сама по себе первоматерия не имеет никаких качеств, она инертна, безжизненна и обладает только массой и протяжённостью. В алхимических трактатах, особенно в «Немых книгах», первоматерия изображается в виде мёртвого тела. Истинный камень — это первоматерия, ещё не обретшая никаких свойств, но одухотворённая трудом мастера.

Тут мы сталкиваемся с первой из малоизвестных алхимических легенд: «Легендой о невещном грифоне».

У Аристотеля грифон — обычное животное, помесь льва с орлом, живущая в горах и охраняющая скрытое там золото. Образ этот весьма популярен, достаточно вспомнить Банковский мостик в Петербурге, который украшен фигурами грифонов. Будь мостик не банковским, то и фигуры были бы другими. А так — кому ещё, как не грифонам, охранять золотовалютные запасы банка, находившегося некогда в здании нынешнего Государственного университета экономики и финансов?

Невещный грифон — это некая сущность, охраняющая камень от попыток недостойного использования. Он образуется в момент появления камня и сопровождает его в дальнейших трансформациях. На старинных гравюрах изображения грифона, а иногда — грифа-стервятника или дракона сопровождают символ первоматерии. Невежественные толкователи утверждают, что так художник подчёркивает безжизненность мёртвого тела. На самом деле перед нами диалектическая пара — материя, не имеющая качеств, и качества, лишённые материальной сути.

Но прежде о том, как образуются камень и грифон.