Полдень, XXI век, 2012 № 11

Открываю ящик стола, нажимаю несколько невидимых глазу кнопок и шепчу заклинание. Открывается хитро спрятанная секция, защищенная лучше личных сейфов некоторых банков. Да это и есть мой личный сейф.

Внутри лежат обоймы с начинкой – внутри каждой обоймы мучается ангел.

Ангелы убивали.

Их заставляли петь, нажимая на спусковые крючки указательными пальцами. Иногда они шептали, и бесполезное после этого шепота тело сползало по стене, не умея больше ничего, кроме как сползти по стене, оставив на безвкусных обоях кровавый след. Иногда они орали, и безголовый человек падал под стол. Иногда их песнь длилась всю ночь, иногда всего одного выстрела было достаточно. Но одно было неизменным: ангелы убивали, умирая при этом сами.

Я не сдал и не уничтожил последние две обоймы не потому, что надеялся кому-то их продать. И не потому, что хотел ими воспользоваться, мне это не нужно и у меня нет артефактов. Просто я не мог уничтожить то, что когда-то добывал с таким трудом и болью.

За ловлю ангелов в нынешние времена полагалась высшая мера.

Вот я их и не ловил. И больше никогда не собирался.

– Во!

Четвертый одобрительно кивнул, повертел в руках обоймы.

– Хорошие, – кивает он. – Сколько с меня?

– Обычные. Бери, – говорю, – ты уже заплатил.

– Ты про тот случай в тридцать четвертом? Да ты что, какие могут быть…

– Я про грехи, – отвечаю я, и Четвертый тут же замолкает.

– Спасибо, Джефри, – через какое-то время говорит он и поднимается с дивана. – Я у тебя в долгу.

– Удачи на игре.

– К черту.

* * *

Я уже закрывал магазин, как снова услышал позади себя голос, исполненный стали и смертельно опасного спокойствия.

– Джефри.

У меня моментально вспотела спина. Я медленно обернулся и увидел Четвертого, сидящего на стойке.

– Что?

– Они не поют.

Я недоуменно нахмурился.

– Не может быть.

– Я знаю, – покладисто сказал Четвертый. После чего выхватил свой «Нигредо» и, направив ствол на меня, спустил курок. Я вскрикнул, инстинктивно закрываясь руками, запоздало понимая, что это глупо и бесполезно. Но вместо песни раздался глухой щелчок.

В наступившей тишине я слышал только стук крови в висках и свое прерывистое дыхание.

– Сам видишь, Джефри, – мягко произнес Четвертый, спрыгнув со стойки. – Так не пойдет.

– Никогда так… не делай больше, – просипел я. – У меня одна жизнь в отличие от вас.

– Они же не поют, ты сам видишь. Так не пойдет. В чем дело?

– Я не знаю, в чем дело! – заорал я. – Откуда мне знать?

– Испортились?

– Невозможно!

– Не подходят дудке?

– Что за бред?!

– Тогда почему они не поют, Джефри?

– Это невозможно, – попугаем повторил я. – Никак.

– И тем не менее.

Четвертый немного помолчал, изучая ботинки и почесывая дулом пистолета висок.

– Понимаешь, Джефри, как-то дороговато выходит, – сказал он наконец. – Сегодня я должен был упокоить кое-кого, и меня уже не должно было быть в городе. Вместо этого я, во-первых, очень глупо потратил одну жизнь, во-вторых, теперь этот кое-кто знает, что я отоваривался у тебя.

Я почувствовал, что дрожу. Тот, кто сумел убить Четвертого, от меня не оставит и мокрого места. Или поступит умнее и сдаст меня фараонам, и, если честно, оба варианта меня согревали мало. Господи Боже, я знал, что не нужно было соглашаться…

– Спасибо, – я присел на табурет, вытер пот со лба. – Удружил.

– Спасибо тебе, Джефри, – мягко возразил Четвертый. – Из-за меня тебя могут убить, это правда. Но из-за тебя меня уже убили. Разница в том, что я могу все исправить. Только мне нужна начинка, сегодня же.

Я чертыхнулся. Служебные бесы, мирно лежащие в запечатанных клетках, встрепенулись и заинтересованно поглядели на меня.

– Н-нет, – я замотал головой. – Я больше не хочу, слово чести… ловить ангелов я больше не хочу.

– Но иначе мы умрем, Джефри.

Закрыв лицо руками, я попытался придумать какой-то другой вариант, прекрасно понимая, что других вариантов нет. Мысли бесами метались в голове, запечатанные в клетку обстоятельств. Я знал, что мои руки дрожат.

– Либо мы умираем под утро, либо он умирает ночью, – терпеливо, словно ребенку, объяснил мне Четвертый. – У нас не так много времени. Он слишком крут, я ничем не смогу его убить, только артефактом. Но толку с артефакта, если он не заряжен?

«Я все это знаю, – промелькнуло у меня в голове между мечущимися бесами. – Я понимаю, я все это знаю. Мне не двадцать лет, не лечи меня».

– Ладно, Джефри, – устало выдохнул игрок и крепко взял меня за плечо. – Поехали. Машина стоит за углом.

– Откуда у тебя машина? – мрачно спросил я, накидывая плащ.

– У меня? У меня нет машины, – удивился Четвертый и вышел из магазина.

Я почувствовал, что сейчас завою от отчаяния.

* * *

Я молчал. Четвертый вел машину.

– Что, долго еще?

Я молчал.

– Джефри, дружище. Так не пойдет. Не буди во мне зверя.

– Вон там, – я безучастно показал на пустую железнодорожную станцию.

Поезда здесь не ходили давно. Рельсы заржавели, между шпалами проросла трава. Окна станции были лишены стекол, глядели на нас пустой, ничего не выражающей чернотой.