Полдень, XXI век (январь 2011)

– Мне правда было интересно. Не буду больше вам мешать, – добавил он и встал из-за стола.

– Кому это нам? – переспросил Вася.

– Тебе и черному, – ответил гость. – Где мне лечь?

– Располагайся в комнате, – сказал Вася. – Я тут останусь.

– Спокойной ночи желать не буду, – усмехнулся Тарас и двинулся из кухни.

Когда он уже был в коридоре, Коннор окликнул гостя.

– А про что песня-то, Леша?

– Да про любовь, – морщась, ответил тот.

– Может, ты мне споешь? Этот аквариум можно настроить как эквалайзер. До концертного синтезатора этой поделке наших косоглазых друзей далеко, конечно, так ведь и я не Бетховен какой-нибудь, чтобы на качество исполнения через губу цыкать…

Тарас до крови прикусил губу. Он подумал о робостюарде на летучем дворце, который пытался преградить путь к аэрокару. Робот не сломался бы от короткого зависания системы, вызванного столкновением программ.

Но этим коротким моментом воспользовались другие, чтобы сломать его.

Тарас вздохнул и вернулся в кухню.

IV

Кто-то из домашних, уходя утром, открыл окно в кухне, поскольку день обещал быть жарким. Таня провела пальцами по чугунным завитушкам решетки и улыбнулась. Сегодня даже вульгарные петли и листочки казались ей прекрасными.

С минуты на минуту должен был придти Тарас.

Прощаясь с ней около такси, Тарас пообещал позвонить денька через три. Таня же думала, что звонок раздастся завтра, но почему-то у нее это не получилось. Сначала она хотела пожаловаться куратору проекта, но потом передумала. Пусть все идет, как идет.

Так даже интереснее.

Да и висок у Тани еще очень сильно болел.

Тарас позвонил на третий день, сообщил, что у него куча дел и они могут встретиться только в пятницу. Он разговаривал с ней так нежно, что Таня даже не рассердилась на неожиданное своеволие и согласилась. Да и пятница оказалась единственным свободным днем – экзамен у девятиклассников перенесли на субботу.

Таня отошла от окна, села за стол и взяла в руки очки. «И почему их так назвали», – рассеянно подумала она. Аппарат больше походил на старинное пенсне. Сходство с очками ему придавали только короткие дужки, которые заканчивались острыми, блестящими штекерами. «Разве что из-за темных стекол», – размышляла Таня. Несмотря на темные стекла, предназначением устройства было вовсе не защищать глаза от солнца, а совсем даже наоборот – включать внутреннее солнце души. Подумав так, Таня нацепила очки на нос и приладила штекеры к разъемам на висках. Пора было решать, в каком образе перед Тарасом появится его солнышко. «Пусть он увидит девочку-нимфетку», – подумала Таня и хихикнула.

В дальней комнате засигналил ноутбук – пришла утренняя почта. Электронная домохозяйка, скрипя колесиками от усердия, принесла ноутбук. Полученное письмо повергло Таню в глубокую задумчивость. Только она успела дочитать его до конца, как раздался звонок в дверь. Таня выключила компьютер, велела роботу отнести его на место и пошла встречать гостя.

– Че ты с собой сотворила? – сухо спросил Тарас вместо приветствия, пока Таня с наслаждением нюхала цветы, который он ей принес.

Очаровательная девочка в прозрачной маечке капризно надула губки:

– Тебе не нравится?

– Конечно, нет. Я не педофил. Я люблю, чтобы берешь в руки – маешь вещь.

Несколько сбитая с толку Таня приняла вид максимально близкий к тому, который был у нее во время вечеринки на летучем дворце. Роскошное бальное платье пришлось заменить на шелковый топик и короткую юбчонку – сегодня Таня заказала сеанс эктогенезиса только на 30 % тарифа.

– Вот это совсем другое дело, – сказал Тарас и обнял ее. – Давай кофе попьем, ты его так чудесно варишь.

Они прошли в кухню. Таня достала вазу, налила в нее воды из-под крана, бросила тонизирующую таблетку и поставила цветы в воду. Вазу она пристроила на столе и только тогда занялась приготовлением кофе.

– Как у тебя дела? – спросила Таня, засыпая кофе в агрегат.

– Да так… с переменным успехом, – ответил Тарас.

Таня прислонилась к кухонному серванту и несколько мгновений смотрела на любовника. Тот рассеянно поправлял цветы в вазе.

– Тарас, я должна тебе кое-что сказать, – произнесла она.

Тарас оставил цветы и поднял глаза на Таню.

– Я слушаю.

– Ты – десимулянт, – сказала Таня.

– Кто?

– Объект, притворяющийся, будто он есть, хотя на самом деле его нет. Фантом.

– Как это я могу притвориться, что я есть, если меня нет? – логично возразил Тарас. – Некому будет притворяться тогда.

– Три года назад, во время облавы, – медленно произнесла Таня, – ты получил тринадцать ран, пять из них – несовместимые с жизнью. Милиционеры очень сильно боялись тебя. Но ты умер не сразу – твоя животная воля к жизни известна. Именно она позволила снять с тебя ментограмму перед смертью. Ты – не первая копия Тараса. Другую твою копию допрашивали посмертно, но ты им ничем не помог, отказался давать показания, и тебя отключили.

По лицу Тараса было совершенно невозможно оценить, какой эффект произвели на него эти слова. Он смотрел на Таню по-прежнему внимательно и спокойно.