Поле Битвы

— Звезднорожденный, — пробормотала Эм. — Я все еще считаю, что нам стоит порвать его на куски.

— Это самый логичный план действий, — согласилась Эйч.

Две пары рук с весьма неприятными на вид когтями напряглись.

Эти двое были личными телохранителями Ваддерунга, и они меня пугали. И я вовсе не хотел забавы ради путаться с теми, кто был достаточно жесток, чтобы быть финальной линией обороны долбаного Одноглазого.

И конечно... я плохо реагирую на хулиганов.

— Полегче, дамы, — сказал я. — Или нам придется выяснить, насколько вы эффективны при абсолютном нуле.

Две головы резко наклонились.

— Зимний рыцарь, — молвила Эм.

— В самый слабый момент сезонного цикла, — заметила Эйч.

— Пятидесятипроцентный шанс, что он сможет нейтрализовать одну из нас до уничтожения.

— Конфликт с seidrmadr приведет примерно к двадцати пяти процентному снижению уровня личной зашиты директора.

— Неприемлемо, — сказала Эм.

— Неприемлемо, — согласилась Эйч.

Парочка вернулась на свои места у главного входа, заложив руки с когтями за спину. Их глаза продолжили сканировать ночь вокруг нас, игнорируя меня.

— Что ж. И вас тоже было приятно повидать, — сказал я. — Вы, дамочки, любите птичий корм или предпочитаете живых мышей в своей рождественской корзинке?

Это вновь привлекло их внимание, и вызвало еще один наклон головы.

— Легкомыслие, — сказала Эйч.

— Безумие, — заявила Эм.

И потом они обе ринулись на меня.

Трудно объяснить, насколько быстрым было это движение. Я взмахнул руками. Я поднял их почти до уровня талии, когда что-то ударило меня и прижало к бетону. Раздался пронзительный каркающий вопль, громче, чем звук гудка на близком расстоянии, а затем рвущиеся звуки, рычание и... брызги.

Из меня вышибло дух, я ошеломленно лежал какое-то мгновение не в состоянии сделать ровный вдох. Эйч, возможно, склонилась надо мной, ее ноги по обе стороны от моих ребер, основания ладоней на моей груди. Она не смотрела на меня. Я проследил за направлением ее взгляда.

Эм сидела на корточках точно в той же позе, что и Эйч, только она нависла над беспорядком. Ее руки промокли до локтей, как и тротуар вокруг футов на пять. То, что лежало в центре круга, было немногим больше пятидесяти фунтов тканей и костей. Там были какие-то чешуйки и конечности со слишком большим количеством суставов, но я понятия не имел, что за существо было там мгновение назад.

Я оглядел свое собственное тело. Там отчетливо не хватало крови. Наконец я смог вздохнуть. Чем бы ни было это существо, оно оказалось в десяти футах позади меня, прежде чем Эйч и Эм успели с ним разделаться.

— Это что еще за чертовщина? — спросил я.

— Разведчик и убийца, — сказала Эйч.

— Быстрый, — сказала Эм, — сложно заметить.

Эйч кивнула и отошла от меня.

— Враг готовится.

Эм поднялась и протянула мне руку. С нее капала черная кровь.

— Легкомыслие, да? — поинтересовался я у нее.

Уголок ее рта дрогнул.

Не важно, насколько суровыми были люди Ваддерунга, они были рады любой возможности устроить тебе неприятности.

— Гарри, — сказал Рамирес, когда я преодолел лестницу, ведущую на крышу замка. — Dios, где ты был? — он замолчал и добавил, — И что, черт возьми, у тебя на руке?

Я вздохнул.

— У тебя есть что-то типа скребка?

Он спустился ко мне по ступеням, опираясь на трость, посмотрел на нож у меня на поясе, потом на меня и поднял бровь.

— Ритуально очищенный, — сказал я. — Не хочу его использовать, пока не придет время.

Рамирес мгновение смотрел на меня, потом хмыкнул, достал из кармана складной нож и щелчком открыл его. Он был красивым мужчиной, смуглым, с темными глазами, испанец из Калифорнии. Он перевернул нож, поймал его за лезвие и протянул мне рукоятку.

— Ты слышал, что случилось?

— Да, — сказал я и взял нож. — Пришлось идти за инструментами.

Я попытался соскрести черные ошметки с руки. Я почти уверен, что на самом деле они не горели, и это было только мое воображение, но когда они остыли, то приобрели консистенцию и клейкие свойства меда и пахли как потроха. Мои успехи были сомнительны.

— Просто оставь нож себе, — сказал Рамирес, с выражением легкой тошноты на лице.

— Спасибо, — сказал я и заставил себя говорить спокойно и естественно. — Где старик?

— На крыше, вместе с остальными, — сказал он. — Все стремятся оказать нам посильную помощь. У меня не так уж много навыков в этой области. Я чувствую себя пятым колесом.

— Да, точно. Мы получим свой шанс, когда начнется сражение.

Рамирес скривился, глядя на свою трость.

— Точно.

— Эй, по крайней мере ты не в инвалидном кресле.

— Верно, — сказал он более бодро. Затем выражение его лица посерьезнело. — Гарри, мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

— Лучший способ привести завязать разговор и добиться успеха, — сухо заметил я. Я старался не обращать внимания на то, как дернулся мой желудок.

— Да, наверное, — сказал он. Он остановился на ступеньке надо мной, чтобы посмотреть мне в лицо, если не в глаза. Он уставился на меня на мгновение, прежде чем спросить: — Где ты был сегодня?

Мой живот сжался еще сильнее. Внутри меня все оборвалось, а выражение моего лица стало максимально бесстрастным.