Поле чести

Демократы сегодня — диктаторы в высшей степени. Ненавидящие инакомыслие. Получив неограниченную власть, они никому ничего не забудут и никому ничего не простят. Торжество нашей демократии есть гражданская война. Они ведут к расколу и войне. И мне их жалко, потому что они ведут себя, как самоубийцы, как люди слепые. Они, скорее всего, утвердятся в этой стране.

Убьют Чеслава и Болеслава, может быть, и тех журналистов, кто осмеливается говорить и будет говорить против них. Сбудется их мечта. Но их час придет. И та война, и та кровь, которую они накликали, им отзовется. Потому что им придется иметь дело уже с народом. И народ их сметет. А те, кто не будет сметен, получив нового хозяина, будут благоразумно делать то, что, по их мнению, надо и правильно.

Такое у меня отношение к демократам. К слову, по определению Оскара Уайльда, демократия — это угнетение народа народом во имя народа… А лорд Байрон сказал, что демократия — это аристократия негодяев…

Они уже пришли. Еще недавно приводить свою ненависть в исполнение им мешало только отсутствие власти. Теперь… Теперь у них есть возможность создавать покорные аппараты насилия и наведения их собственного порядка.

Те, кто нас пугал диктаторами, на самом деле диктаторами и являются, кто громче всех кричит «держи вора!» настоящий вор.

Я называю диктаторами наших «демократов». Хотя можно и без кавычек.

…Мы совершили дикую ошибку: вместо одной бесстыжей и развратной партии посадили себе на шею другую, может быть, не такую еще бесстыжую и развратную, но еще более опасную, потому что опять-таки хочет она только одного — власти. А власть всегда укрепляется в момент полной дестабилизации…

Народ России не понимает, что его используют лишь как массовку в политическом театре. Отнюдь не заботой о народе, не мыслями о его процветании и благополучии руководствуются лидеры — исключительно соображениями личной карьеры.

Но я хочу надеяться на светлый разум народа. Хотя, честно говоря, угар от демагогии у него еще не прошел. И боюсь, что ему просто не дадут времени, не позволят окончательно прийти в себя.

На мой взгляд, смысл слова «Россия» сейчас бесконечно и бесстыдно искажают. Россия — это не РСФСР. Для меня Россия — это Родина без границ и таможен. Без искусственно навязанного противопоставления центра и России. Без всех этих совершенно взрывоопасных суверенитетов. Это единое государство, которое только своей общей мощью способно обеспечить свое возрождение.

В принципе, многие газеты, телепрограммы, издания создают в экономике такую брешь, какую, скажем, артиллерийская батарея в течение двух недель непрерывного обстрела. Каким образом? Смущаются умы, перемещаются без нужды массы людей, они перестают работать. К тому же у нас пресса на 90 процентов непрофессиональная. Я привык, например, что любой мой сюжет подтвержден документами. Часто же публикуют в печати такое, что волосы встают дыбом. И нам не просто будет окупить тот урон, который наносит пресса стране.

Я твердо убежден: никто ничего не стабилизирует и мы не заживем. Страной правит мелкий частный капитал, который заинтересован в смуте, ее разрастании потому, что именно в такие времена делаются состояния. Я убежден, что почти все нынешние политические лидеры — ставленники мафиозных структур, которые раньше назывались спекулянтами, а теперь — бизнесменами. Им стабильность в стране не нужна.

Я не сомневаюсь, что народ все расставит на свои места просто и грубо, уже ни на кого не надеясь.

Сейчас почетнее умереть, чем продолжать жить так, как мы живем, мирясь с тем, с чем мы живем. Но убедить народ в том, что страну уничтожили уже сейчас — по всем направлениям, начиная от Церкви, кончая армией, промышленностью, транспортом, границами — мы не можем, потому что у нас заткнуты рты. Что такое несколько газет? Это не серьезно. Как потом мы сможем объяснить, какое право мы имели жить и не отстаивать то, что называется Родиной?

«НАРОД — ЭТО ВЫСШЕЕ СОСТОЯНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА»

— Александр Глебович, а вы уверены, что народ вообще за кого-нибудь станет драться? Может, народ даже ничего и не заметит или останется равнодушным к борьбе наверху? Вспомните о русском северо-востоке Эстонии. Многие надеялись, что там, в районе Нарвы, образуется первая русская автономия, даже готовили под нее целый пакет документов, которые потом сработали в Приднестровье. Однако люди остались безучастны к своей собственной судьбе. Какое-то новое, пугающее качество появилось в народе. Апатия, безразличие, инерция…