Поле Куликово

Однажды из-за увала выскочила группа всадников в лисьих малахаях, ордынцы не успели схватиться за луки, как всадников будто ветром сдуло. Не время гоняться за ними, иначе Есутай не пожалел бы лучших коней. Он узнал племя желтых людей с голыми плоскими лицами — самое хищное из всех диких степняков. Днем эти люди обычно скрываются в непроходимых урманах и волчьих оврагах, там же ухитряются прятать лошадей. Где их семейные кочевья, да и есть ли они — никто не ведает. Может быть, это и не люди вовсе, а неведомое порождение каких-то враждебных человечеству сил, вскормленных бесконечными войнами. Охотятся они ночью, подобно шакалам. Неслышно, как змеи, скользя в траве, подкрадываются к задремавшим дозорным, даже к охраняемым юртам, и крадут людей. За детьми эти плосколицые охотятся с особенным пристрастием. Встречая в степи желтых людоедов, Есутай, слывший добрым начальником, приказывал вырубать их до последнего.

Сползается саранча к границам Руси, да на чьих костях станет пировать она? Времена меняются… Если б не ушел — бросил бы в степь тысячу «воронов» выклевать глаза этим хищникам, паразитирующим на теле враждующих между собой народов. А Мамай их терпит — ведь их становища увеличивают численность Орды в глазах русских дозоров. Недаром люди Мамая распускают слух, будто войско его не объехать за тридцать дней, хотя на это хватит и десяти…

Лишь под вечер, убедившись, что погони нет, Есутай остановил отряд и велел разводить костры, выставив на ближних холмах наблюдателей. Он вызвал старшего сына, служившего в его сотне десятником, и сказал ему:

— Когда скроется солнце, возьми своих воинов и скачи на север к московскому князю. Путь держи по другой стороне Дона, на Тулу, оттуда — на Москву или на Коломну. Проводника дам, дорогу спрашивай, но в рязанские города не входи, войска рязанского сторонись и литовского — тоже. Московитам скажи: ты татарского князя Есутая кровный сын и говорить можешь только Димитрию. Другим не говори, хотя бы с тебя живого содрали кожу.

— Да, отец.

— Князю Димитрию скажи: Мамай идет на тебя со всем своим войском, а войска у него будет — сто тысяч ордынцев и тысяч пятьдесят вассалов. Это при нем. С Мамаем также в союзе князь литовский Ягайло и князь рязанский Ольг, но Ольгу Мамай верит мало. О других русских князьях Мамай пускает клевету. Если та клевета попадет в уши Димитрию, пусть он ей не верит. Это первое, что ты запомни хорошо.

Сын наклонил голову.

— Второе скажи Димитрию: Мамай еще не спешит, он пойдет на Москву осенью, потому что после Москвы хочет разорить всю Русь. Тогда это будет легче — реки и болота замерзнут, а наши кони зимы не боятся. К осени ждет он на Дону и своих союзников. Теперь же Мамай готовит свое войско, и готовит умело.

— Да, отец, я видел.

— Третье скажи московскому князю: если он даже откупится большим ясаком, пусть не распускает войско сразу. Ему надо держать до весны большую конную силу. Мамай — лисица и волк вместе. Он возьмет ясак, а когда Димитрий отпустит воинов, пошлет тумены разорять страну. Это все. Теперь повтори.

Выслушал, вздохнул, встал с седла, брошенного на землю, приказал:

— Накорми своих воинов и дай им немного поспать. До Московской земли лучше ехать ночами, по звездам — ты это умеешь. Теперь наступили ясные ночи. Уезжая, зайдешь ко мне.

— Да, отец. Но позволь спросить?

— Спрашивай.

— Хорошо ли то, что я должен делать? Не обида ли говорит в тебе? Мамаю ты хочешь неудачи или Орде?

Есутай посмотрел в смелые глаза сына, скользнул взглядом по окованным сталью плечам, по тусклому от пыли нагруднику, словно раздумывал, надо ли отвечать.

— Я обижен на Мамая — это так. Но я ухожу не от обиды, власть над улусом я мог бы еще удержать. Мамай задумал гибельное для Орды дело — вот откуда моя вражда с ним. Мои люди мне донесли: с Димитрием двадцать русских князей. Если Мамай этого не знает — он плохой полководец. А если он надеется разбить двадцать русских князей, ставших под одно знамя, он просто безумец. Я думаю, на такую битву не решился бы даже Батый.

Есутай снова опустился на седло, указал сыну место против себя, приглашая к долгому разговору.

— Еще хан Хидырь говорил мне: Русь другой стала, Орда — тоже. Хватит нам разорять русов, иначе дойдет до большой беды. Жить за счет других народов, оказывается, опасно. Орда уподобилась барсу, который вскочил на спину буйвола и загнал его на узкую тропу над пропастью: вот-вот оба полетят. Пора заменять нам иго крепким союзом, ясак — торговлей. С русами дружить и торговать приятно и выгодно — они не мелочны, а земля у них богата.

— Отец, для того ли Повелитель сильных покорил половину вселенной, чтобы мы теперь уступали права хозяев?