— Ой, и откуда ж ты такая умная? — не утерпела птичница.
— Не зря же я с песнопевцем не только миловалась, но и лясы точила, — Пышка мечтательно улыбнулась. — Он ведь началу свидетелем был — гостил у племени ксюханцев, легенды собирал. Песнопевцы, они же иной раз рыцарей посмелее будут — куда только голову не сунут, лишь бы новую историю услышать!
Так вот, ясноголосый мой как раз откланяться надумал, как явился ко ксюханцам юнец. Мальчишка совсем ещё. Одет не как воин, отличительного знака барда тоже нет, на горожанина не похож, для лапотника фигура не та, для невольника или беглого каторжника чересчур уж нос высоко задирает, а для благородной крови далековато в одиночку забрался. В общем, ни то, ни сё, ни это. Да ещё с голубыми глазищами, что по местным поверьям проклятием считается. Пацана из селения не погнали, ибо порченых за порог выставлять надобно осторожно, чтобы горестями своими не зацепил. А мальчишка, наглец, возьми и потребуй к себе вождя. Не позвал, не испросил дозволения с ним свидеться, а именно что потребовал!
Понятное дело, никакого бы вождя чужаку не предъявили, но тот милка моего в путь-дорогу собрать решил — больно уж пение его по вкусу пришлось, отпускать не хотел. Так случайно и вышло, как мальчишка желал — нос к носу с местным набольшим столкнулся. И нет бы поклониться да смутиться, он вдруг заявляет — мол, так и так, но теперь я ваш Верховный Вождь, и вы все должны мне подчиниться. Беспрекословно. Вот так и сказал. Тут уж безумца, понятное дело, никакие проклятия не спасли бы — отхлестали бы мальчишку по спине да тому, что пониже, и в степь голым отправили бы попрыгать. Но ничего такого.
По какой-то своей надобности в тот же день… что там! в тот же час! миг!.. заглянул в селение лесничий Волглого древостоя, шаман их главный. Уважали его племена больше тотемов своих и почивших предков. Именно к нему на поклон вожди шли, если дела хотели решить миром — как он скажет, так и будет. И вот великий этот чародей вдруг возьми и в ноги чужаку грохнись. Мол, видение ему было… Если уж лесничий в мальчишке Верховного Вождя признал, что уж говорить о ксюханцах — все на колени попадали и головы склонили. Мой медоголосый тоже не отставал. И, конечно же, про дорогу дальнюю забыл — что ему байки и сказки, когда у него на глазах историю творят!
— Историю? А разве это уже не история? — удивился поварёнок. Его за общий стол не пустили, а усадили в углу репу чистить.
— Нет, Рыжик, это ещё не история. История вот-вот начнётся, — фыркнула Пышка. — А что это ты Лескину работу делаешь?
Мальчишка радостно вскинулся — с овощами возиться никто не любил.
— Я наказала, — отрезала старшая повариха. — Нечего в баню к девкам голым лезть. Чего удумал! В новые шайки лягушек напустил. И где их только по зиме отыскал, уразуметь не могу!
Шкодник покраснел и с остервенением дёрнул увядшую ботву, отчего приплюснутый бледно-жёлтый корнеплод отлетел в одну сторону, Рыжик свалился со скамеечки в другую, а из перевёрнутой бадьи вывалились очистки.
— Ах, негодник! Вот же — руки-крюки! — вскочила начальница. — Даже Леска так не чудит! Раз не умеешь, значит, будешь учиться. Госпожа Вруля, отдаю тебе Леску теперь в полное распоряжение.
— Спасибо, — благодарной старшая горничная не выглядела. — Удружила, нечего сказать. Ладно, к чему-нибудь приставлю… А, кстати, не у лекаря ли Рыжик квакш украл? То-то он вчера потерянный ходил. Я-то полагала, что с хозяйской шлю… встретился.
— Что ж, у лекаря и выясним, — голос поварихи ничего хорошего не предвещал. — Пышка, рассказывай дальше.
— Рассказываю… Признали ксюханцы мальчишку Верховным Вождём. Тот, кстати, Молнией нарёкся. Созвали совет племён. И там, благодаря всё тому же лесничему, чужак главным сделался. Но не для всех. Несколько дальних племён из-за непогоды на совет не явились и решение его не приняли. Племена те были большими и жили у границ Волглого древостоя с обычным лесом, так что бед и страха почти не знали. Молнии по вкусу их отказ не пришёлся… В общем, набег не набег устроил, а народу немного порезал и всё ж таки Вождём стал. А потом лесничий к предкам ушёл, а перед смертью Молнию наследником нарёк. Тут уж избранность мальчишки никто не оспаривал.
— Удачно-то как! — скептически хмыкнула умная Вруля.
— Не то слово, — кивнула Пышка. — Сладкоречивым мой заметил, что шаман накануне с протеже рассорились. Подозрительный мальчишка.
— Так, что же песнопевец с вестью тревожной в столицу не заспешил?
— За кого ты его принимаешь?! — возмутилась повариха. — Поспешил, да ещё как! Да вот только и Молния без дела не сидел. Молва долетела, что мальчишка сумел-таки объединить дикарей, да ещё и закатных варваров под себя подмял. Умный не по годам, хваткий. И в Империю до поры до времени не лез… А вот теперь угрожает.
— Война? — охнула старая надзирательница за котами. Полосатых и хищных мурлык в замке было много, чтобы мышей-крыс да прочих паразитов стало поменьше. — Неужели Его Величество допустит?
— Да что ты, полоумная! — замахала на неё руками Вруля. — Конечно, не допустит!