Поле под репу (СИ)

Дуня пыталась поговорить с другом… Вернее сказать, он пару раз хотел подойти к девушке, но рядом обязательно кто-нибудь бродил — то родичи, то посетители. Кафе «Дракон и Роза» не располагало к беседам тет-а-тет. И Рай отступил. Оставил всё, как есть… Обидно ж! До слёз!

И вот сейчас никого нет поблизости. А молодой повар сидит в своей комнате — некому помешать встрече. Нужно лишь набраться смелости… Потому-то Дуня и стояла у листовки, где, несмотря на все старания тюремных голографистов — или кто уж там ваяет ориентировки? — заключённый сто сорок четыре не выглядел закоренелым преступником. Перед девушкой красовался весельчак и шалопай, который ещё и имел наглость задорно подмигивать, если чуть повернуть голову.

Вторую фотографию (с отцом) сняли со стены по возвращению из пустыни, как и все остальные портретики из группы «Наши знаменитые посетители». На её место собирались временно повесить агитационный плакат управляющей. Выборы приближались…

Звякнул входной колокольчик. Дуня вздрогнула, но не обернулась.

— Мы закрыты.

— А я и не за чаем с ватрушками.

Гость аккуратно притворил дверь и тихо подошёл — словно подплыл — к девушке.

Высокий… Да Дуне и низкорослый Ларкин коротышкой не казался. Поджарый, но… Если тот же жандарм, несмотря на страхолюдность, во всём оставался человеком, то гость походил на животное — и внешностью, и фигурой, и движениями. До паранормального естественный, как васильковые жирафы из давешнего сна у псевдодуба. С плавной, но скупой мимикой. С умением буквально перетекать из одной точки пространства в другую. Дышащий силой. Хищный. Пожалуй, единственное, что ему досталось от разумных существ, так отсутствие какой-либо настороженности. Он ничего не боялся, не без основания считая себя венцом творения, царём Природы. Он был господином этого мира — властным и великолепным, непоколебимым и непобедимым. Блистающим. Нездешним. Он шёл вперёд — и ему уступали дорогу. Рядом с ним возникало непреодолимое, острое желание преклонить колено или присесть в глубоком реверансе. Пятиглазый из мира Сладкоежки вновь всплыл в памяти, чтобы напомнить Дуне, какой же он был дешёвой подделкой — даже после встречи с прекрасными турронцами «кумир» казался, если не драгоценным украшением, то хотя бы неплохой бижутерией. Теперь же он превратился в пыльную и битую стекляшку, на которую не позарилась бы и сорока.

Чуть-чуть вытянутое лицо и стоящие торчком заострённые уши вызывали лишь одну ассоциацию. Волк… Или, вернее сказать, мифический волколак. И встреченный на железке оборотень был не чета гостю. Зато другие черты и пристрастия в одежде заставляли подозревать в нём, пусть и не ближайшего родственника, но, по крайней мере, собрата по расе Дуни. Вошедший носил чёрный костюм того же покроя, что и девушка, когда явилась в Эстрагон. Разве только у путешественницы между мирами на шёлковой курточке не имелось излишеств, вроде искусной серебряной вышивки. Глядел гость на этот свет тёмными раскосыми глазами, а его смоляные волосы, несколько всклокоченной гривой спускавшиеся между ушей на спину аж до пояса, сверкали алыми прядями. Конечно, ни у кого не возникло сомнений, что это — криогеник.

— Тогда зачем вы пришли, Олорк?

— Поговорить, — пожал гость плечами. И почему-то добавил: — С тобой, Лёсс.

Дуня и не сомневалась.

За эти дни они пересеклись единожды — по возвращении из «Дурня». Поздоровались. Познакомились. Убедили свидетелей, что одного поля ягоды. И сделали вывод — Дуня сделала, — что ничегошеньки друг о друге не знают. Но подозревают.

— О чём?

— Ты ведь не местная.

Странница промолчала.

— А я бы сказал, что тебе здесь не место.

Девушка и на этот раз не проронила ни слова, правда, всего лишь потому, что не нашлась с ответом. Гость, видимо, решил, что от него терпеливо ждут продолжения. В целом, он был не далёк от истины.

— Нам обоим известно, что никакой криолаборатории не существует, — Олорк подкупающе улыбнулся. Как ни странно, улыбка ему шла и даже не казалась звериной, чего подспудно ожидала Дуня.

— Говорите за себя. Я ничего такого не знаю, — вдруг ляпнула странница.

Гость кивнул и улыбнулся ещё шире. И опять это был не оскал, а обычная, приятная человеческая мимика.

— Красиво. Молодец.

Ничем не заслуженная похвала раздражала. Где-то в подсознании девушка хотела избежать общения на скользкую для неё тему, но намеренно отшить собеседника Дуне вряд ли удалось бы.

— Тебе и впрямь не известно — существует ли лаборатория или нет. Согласен. На чистоту, и я не в курсе. И даже не стану исключать возможность такого… мм-м, строения, организации — называй, как хочешь. Поэтому выражусь иначе. Нам обоим известно, что ты сюда угодила не из криокамеры, — он поднял руку. Страннице подумалось, что гость собирается остановить её контраргументы, но Олорк всего лишь опёрся о стену у голограммы заключённого сто сорок четыре. — И утверждая, что ты не местная, я имел в виду не Эстрагон. Ты не из этого мира.

На это и вовсе нечего было сказать. Даже хмыкнуть или ойкнуть не получилось.