Поле смерти

– Все, что мог. Умный парень, аспирант на кафедре современной истории, работал у Бартоломью. Похоже, старик Бартоломью и тот, другой, профессор Кельстейн, были большими шишками в вопросах фальшивых денег. Твой брат у них консультировался.

Я кивнул:

– Кельстейн об этом упоминал.

Финли снова посмотрел на меня. Все еще недовольно.

– Так зачем ты меня об этом спрашиваешь?

– Я хочу услышать твои заключения, – сказал я. – Хочу увидеть, к чему ты пришел.

– Ни к чему не пришел, – буркнул Финли. – Умные головы обсуждали проблему целый год и пришли к выводу, что Клинер не может доставать такое количество безукоризненной бумаги.

– То же самое сказал мне Кельстейн. Но я понял, как все происходит.

Снова взгляд на меня. Удивление на лице Финли. Вдалеке показались огоньки тюрьмы Уорбертона.

– Рассказывай, – сказал он.

– Проснись и дойди до всего сам, выпускник Гарварда.

Финли опять выругался. Мы проехали мимо залитой светом тюрьмы. Яркое желтое зарево осталось у нас за спиной.

– Может, дашь мне какой-нибудь намек? – сказал Финли.

– Дам, и сразу два. Фраза, которой Джо озаглавил свой список. «Е unum pluribus». А еще подумай, чем американские бумажные деньги отличаются от всех остальных.

Финли задумался над моими словами, барабаня пальцами по рулевому колесу.

– «Е unum pluribus». Это же девиз Соединенных Штатов, только наоборот. Значит, речь идет о том, что из одного получается многое.

– Верно, – подтвердил я. – А чем американские бумажные деньги отличаются от всех остальных банкнот в мире?

Финли думал о чем-то настолько знакомом, что никак не мог это ухватить. Мы проехали мимо рощицы, оставшейся слева. На востоке начинала розоветь заря.

– И чем? – наконец спросил Финли.

– Мне пришлось поездить по свету, – сказал я. – Я побывал на всех шести континентах, если принимать в расчет неделю на метеорологической станции ВВС в Антарктиде. Я жил в десятках разных стран. Держал в кармане самые разные банкноты. Иены, марки, фунты, лиры, песо, воны, франки, шекели, рупии. Теперь у меня в кармане доллары. И что я замечаю?

Финли пожал плечами:

– Что?

– Все доллары имеют одинаковые размеры, – сказал я. – Пятидесятки, сотни, десятки, двадцатки, пятерки и однодолларовые. Все одинакового размера. Такого больше нет ни в одной стране, где я бывал. Повсюду купюры более крупного достоинства больше мелких. Своеобразная прогрессия. Повсюду однушка маленькая, пятерка больше, десятка еще больше и так далее. Крупные купюры представляют собой большие листы бумаги. Но все американские доллары одного размера. Стодолларовая купюра имеет такой же размер, как и однодолларовая.

– Ну и? – спросил Финли.

– Так откуда Клинер достает первоклассную бумагу?

Я ждал. Финли выглянул в окно. Отвернулся от меня. Он никак не мог понять, к чему я веду, и это выводило его из себя.

– Он ее покупает, – наконец сказал я. – Покупает по доллару за лист.

Вздохнув, Финли повернулся ко мне:

– Да нет же, черт побери. Помощник Бартоломью ясно дал это понять. Всю бумагу производят в Далтоне, и дело там поставлено так, что оттуда муха не вылетит. За сто двадцать лет не было потеряно ни одного листа. Никто не продает бумагу на сторону, Ричер.

– Ошибаешься, Финли. Она находится в свободной продаже.

Он снова буркнул что-то нечленораздельное. Мы подъехали к повороту на шоссе. Финли сбросил скорость и повернул налево. Направился на север к автостраде. Теперь заря розовела справа от нас. Светало.

– Клинер рыщет по всей стране в поисках однодолларовых купюр, – наконец сказал я. – Эту роль взял на себя полтора года назад Хаббл. Именно этим он занимался у себя в банке – наличностью. Он знал, где ее найти. И он доставал однодолларовые бумажки в банках, магазинах, супермаркетах, на ипподромах, в казино – везде, где только мог. Это была очень серьезная работа. Таких банкнот требовалось очень много. На банковские чеки, авизо, поддельные сотни по всем Штатам скупались настоящие однодолларовые бумажки. Приблизительно тонна в неделю.

Финли посмотрел на меня. До него начинало доходить.

– Тонна в неделю? – повторил он. – Это сколько?

– Тонна однушками – это около миллиона долларов, – сказал я. – Клинеру требовалось сорок тонн в год. Сорок миллионов однодолларовыми купюрами.

– Продолжай, – сказал Финли.

– Однушки привозили в Маргрейв на грузовиках, из всех тех мест, где их доставал Хаббл, и размещали на складе.

Финли все понял.

– Затем их отправляли дальше в коробках из-под кондиционеров, – закончил он.

– Точно, – подтвердил я. – Так продолжалось до прошлого сентября. До тех пор, пока береговая охрана не начала свою операцию. Чистенькие новенькие коробки, вероятно заказанные на какой-нибудь бумагообрабатывающей фабрике за две тысячи миль отсюда. Коробки набивались однодолларовыми банкнотами, запечатывались и отправлялись за границу. Но перед тем как отправить купюры, их требовалось сосчитать.

– Для того чтобы вести учет, – согласился Финли. – Но как, черт побери, пересчитывать по тонне купюр в неделю?