Поле заколдованных хризантем. Японские народные сказки

Задумались крестьяне. Кто же еще так некрасив, как Бог горы? Думали-гадали, да ничего не придумали.

— Ладно уж, — сказала старушка, — дам вам совет. Пойдите к нашему ручью и поймайте там рыбу-окодзэ. А как поймаете, посмотрите на нее внимательней — никто на свете так уродливо глаза не таращит!

— Окодзэ! И то правда! — обрадовались крестьяне.

Сходили они к ручью, рыбу-окодзэ поймали и давай хохотать:

— Ха-ха-ха! Ну и рожа!

— Вот умора!

— Ой да уродина!

Посадили они рыбу-окодзэ в большой кувшин и скорее в горы побежали. Нашли дом Бога горы, постучались.

— Открой нам, Бог горы, — просят. — Посмотри, что мы тебе принесли!

Открыл Бог горы дверь, в кувшин заглянул — а там рыба сидит, глаза таращит, челюстями туда-сюда двигает! Жуть, да и только!

— Вот это да! — удивился Бог горы. — Бывает же такое на свете! Вижу я, что есть кто-то еще уродливее меня! Как хорошо, что я не рыба-окодзэ! А она-то, она-то, посмотрите, как глазами вращает! Ха-ха-ха! Ой, не могу больше! Сейчас лопну от смеха!

Смеется Бог горы, и крестьяне смеются. Радостно всем им стало и весело. Вернулось к Богу горы хорошее настроение. Помирился он с крестьянами. Стали в деревне опять богато жить: рис на полях заколосился, плоды на деревьях созрели. И жили с тех пор всегда крестьяне и Бог горы в мире и согласии.

Старик и чудище

давние времена жил в одной деревне старик. Страсть как любил он рыбу удить. Только вот незадача — рыбак-то он был никакой. Целый день у моря сидит, а пойманных рыбешек и на ужин не хватает. Думал старик, что ему делать, и придумал: «Пойду-ка я на рыбалку ночью. Вокруг — никого, да и рыба сонная, тихая, авось, мне и повезет».

Вот как-то раз ночью отправился рыбак к морю. Нашел место безветренное, у самой скалы, удочку забросил — ждать стал. Вдруг видит — сидит за скалой другой рыбак.

Рассердился старик. «И ночью покоя нет, — думает. — Зачем он на мое место удить пришел?» Хотел было он тому рыбаку сказать, чтоб он прочь уходил, да раздумал — решил его получше разглядеть.

Посмотрел он внимательнее, да от страха совсем дар речи потерял — сидит за скалой чудище, что на большом тутовом дереве живет: лицо красное, волосы красные, в разные стороны торчат.

Испугался старик, сжался весь, еле дышит. Совсем про рыбу позабыл. А у чудища-то рыба только и делает, что клюет. Так они до рассвета и просидели.

«Только бы утра дождаться, — думает старик. — Вот солнышко взойдет, чудище и исчезнет. Никогда больше ночью рыбачить не пойду!»

А тут и светать стало. Поднялось чудище, потянулось и спрашивает:

— Эй, старик, ты чего такой неразговорчивый? Боишься меня, что ли? Не бойся, я тебя не трону. Вижу я, ты тоже любитель по ночам рыбу ловить. Очень это мне нравится, а то скучно одному ночи коротать.

— Не знал я, — отвечает старик, — что чудища любят рыбой лакомиться. Вот бы никогда не подумал, что ты рыбачить ходишь.

— И не люблю я рыбу вовсе, — поморщилось чудище. — Нравятся мне только рыбьи глаза, а саму рыбу я и не трогаю.

— А куда же ты ее деваешь? — удивился старик.

— Выбрасываю, — ответило чудище. — Но ты, если хочешь, себе ее взять можешь.

Стоит старик, не знает, что делать: боязно у чудища рыбу брать.

— Чего задумался? — засмеялось чудище. — Бери — не пожалеешь. Рыба как рыба.

Взял старик ту рыбу, домой отнес и уху сварил. Славная уха получилась.

С тех пор так и повелось. Только луна взойдет, берет старик удочку и на рыбалку спешит, а чудище его уже у ворот поджидает.

— Здравствуй, старик, — говорит. — Теплая ночь нынче выдалась, чую я, хороший лов будет.

Придут они на берег, у скалы сядут и до утра рыбачат. А как заря заниматься станет, вынет чудище у пойманной рыбы по левому глазу и съест, а остальное старику отдаст.

Большой улов был у чудища. Стал старик много рыбы домой приносить — одному уже и не съесть. Надумал он тогда рыбой торговать. И надо же, раскупали ту рыбу безглазую в одно мгновение!

Разбогател старик. Лень ему стало каждую ночь с чудищем на рыбалку ходить. Вот и надумал он от друга своего избавиться.

Пошли они как-то раз рыбу удить, старик и говорит:

— Вот ты, чудище, такое на рыбалке удачливое, наверное, нет на свете ничего, что бы ты не мог сделать.

— Да, пожалуй, — согласилось чудище. — Многое мне под силу.

— Неужели ты ничего на свете и не боишься? — удивился старик.

— Испугать меня трудно, — засмеялось чудище. — Есть, правда, две вещи, которые мне совсем не по душе. Никому я о них не говорил, но тебе, как другу, скажу. Очень не люблю я скользких осьминогов, да еще петухов, которые о начале дня возвещают.

Хорошо запомнил старик слова чудища и решил того, во что бы то ни стало, напугать.

Дождался старик ночи, надел соломенный плащ, капюшон на голову натянул и на крышу своего дома забрался — ждет, когда чудище за ним придет. А чудище и не ведает, что старик недоброе задумал, идет по тропинке, удочкой размахивает и песенку напевает. Подошел к воротам, да как вкопанный и остановился. Видит — сидит на крыше большой петух, крыльями машет.